— Я уже говорил вам о Крыжановском, крупном ученом и замечательном минералоге, в доме которого, будучи студентом, я всегда находил приют и тепло.
— Не хотите ли поехать завтра на Петергофскую гранильную фабрику? — спросил он меня однажды.
— Конечно, хочу!
Оказалось, что Владимир Ильич возглавлял комиссию, которая должна осмотреть запасы самоцветов на складах фабрики. Они создавались, непрерывно расходовались и вновь пополнялись вот уже больше двухсот лет. Комиссии предстояло оценить запасы камня и наметить потребность в сырье на ближайшие годы.
Следующим утром мы вышли из вагона пригородного поезда. Пройдя мимо раззолоченного Елизаветинского дворца, мы увидели вскоре старинное приземистое здание с примыкающими к нему длинными, как гробы, серыми сараями. Это и была знаменитая на весь мир своими художественными изделиями из цветного камня Петергофская гранильная фабрика. Всякий, кому приходилось бывать в Эрмитаже или в бывших дворцах русских царей и петербургской знати, конечно, видел удивительные по красоте и ценности изделия — колонны, камины, канделябры, гигантские вазы, поразительные по тонкости мозаик столешницы, подставки, подвески, шкатулки, табакерки и всякие причудливые безделушки из полированного, как зеркало, драгоценного и полудрагоценного камня. Во всех этих шедеврах мастерство резчика сочеталось с талантом и фантазией художника. Пожалуй, только китайцам уступали русские камнерезы в необыкновенном искусстве находить применение всем индивидуальным особенностям самоцветов. Неожиданное красочное пятно, причудливо ветвящаяся жилка, даже портящая кусок трещина, — все использовалось художником-резчиком, руки которого создавали неповторимое в своей оригинальности каменное чудо.
Вскоре мы уже поднимались по очень пологой лестнице сумрачного здания «алмазной мельницы», возведенной в 1725 году в Петергофе по повелению Петра Первого.
Шагая по гулким плитам широкого коридора, не можешь не думать о бесчисленных ногах, топтавших этот истертый серый известняк вот уже больше двухсот лет. Необъятно толстые стены эхом отзывались на шарканье лыковых лаптей, и на перестук придворных туфель с красными каблучками, и на скрип солдатских сапог, и на малиновый звон серебряных шпор на ботфортах. Текли столетия, менялись поколения, а петергофская колыбель русского камнерезного искусства все удивляла мир своими рассчитанными на вечность изделиями, несущими в жизнь пластичную красоту форм и гармонию неувядающих красок. Правда, долгое время эти каменные сокровища ума и рук были доступны только избранным. Сейчас они радуют глаз и воспитывают любовь к красоте в миллионах.