Тем временем склоны ущелья превратились в стены. Между ними бежит и прыгает стесненный ручей. Нам приходится взбираться на все более высокие пороги, с которых шумно падает сверкающая струя воды. Местами теснина совсем непроходима, и мы осторожно ползаем мимо нависающих скал. Сиениты давно уступили место белесым слоистым породам. Это та же толща вулканических туфов, что и на берегах Кедонского озера. В истоках ручья под ними показались древние полосатые гнейсы. Знакомая геологическая обстановка прибавляет мне уверенности.
Через несколько километров скалы настолько сблизились, что я могу коснуться кончиками пальцев обеих стен ущелья. Извиваясь, каменный коридор круто лезет к водоразделу. Наконец впереди блеснуло голубое небо с краешком яркого облака. Ущелье кончилось. Отсюда тянется нескончаемо утомительный подъем к седловине между двумя господствующими над местностью вершинами. Под ногами блестят чешуйками слюды плоские обломки гнейса. С каждой минутой подъема расширяется утонувший в дымке горизонт. Внизу постепенно разворачивается громадная, уходящая на север долина Омолона. Самой реки не видно, она лишь угадывается в густой полосе пойменного леса, где медленно текут ее мутные волны. Широчайшая, покрытая лугами, лесом и болотами пойма незаметно сливается с темно-зелеными склонами, что уступами поднимаются к замыкающим горизонт густо-синим горам. Гряда за грядой, вершина за вершиной они тянутся, покуда хватает взор. На юге, в верховьях Омолона, громоздятся снеговые пики, белизна которых сливается с неподвижными гроздьями кучевых облаков. Отсюда невозможно различить, где кончается линия гор и начинаются облака.
Легкий ветер доносит до нас отдаленный, но быстро нарастающий гул самолета. Неужели над этой глухоманью проходит авиалиния?
Из-за водораздела невысоко над горами показывается двухмоторный самолет. Он держит курс на восток. Солнце отражается от белых крыльев. Он пролетает прямо над нами, и в этот момент оба пропеллера черточками обозначаются в небе. Мы присаживаемся на камень и курим; шум моторов медленно замирает в тайге.
Длинный и пологий подъем в конце концов иссяк. Между обеими вершинами тянется покрытая щебнем и низенькими кустиками альпийской голубики плоская гряда. По другую ее сторону открывается широкая перспектива бассейна Кедона; здесь тоже уходят к горизонту ряды синеющих гор. Высокие хребты загородили мир со всех сторон. Голые и лесистые склоны, крутые ущелья и пологие долины, реки, ручьи и водопады — все затянуто солнечной дымкой и уходит в бесконечность. А в центре этой грандиозной панорамы мы с Сережей! Кроме нас, нигде не видно никаких признаков жизни. Ни человека, ни зверя, ни птицы! Поневоле в душу прокрадывается