.
Хозяйство увлекло меня больше, чем я могла предположить. Вместе с работниками дою коров, объезжаю окрестные рощи верхом на Дюльдюле, который стал уже моим верным другом. Словом, это та самая жизнь на вольном воздухе, о которой я так мечтала.
И все-таки на сердце у меня неспокойно. Через несколько дней начинаются занятия. Мне необходимо быть в школе, привести в порядок здание. А Хайруллах-бей и слушать ничего не хочет. По вечерам он заставляет меня читать романы, при этом ворчит:
— Какие бессвязные, глупые слова! Кошмар! Но в твоих устах даже это звучит приятно.
Вчера вечером я опять читала какую-то книгу. Попадались бесстыдные слова. Я конфузилась, на ходу заменяла их или пропускала целые предложения.
Хайруллаха-бея очень веселило мое смущение, он громко хохотал, так что дрожал потолок.
Вдруг во дворе залаяли собаки. Мы открыли окно. В ворота усадьбы въезжал всадник.
— Кто это? — окликнул Хайруллах-бей.
Раздался голос онбаши:
— Свои…
Странно, зачем онбаши прискакал в такой поздний час из города?
— Да будет угодно аллаху, все к добру, — сказал доктор. — Я спущусь вниз, узнаю, в чем дело, крошка. Если задержусь, ложись.
Хайруллах-бей около часу разговаривал с онбаши. Когда он поднялся наверх, лицо у него было красное, брови насуплены.
— Зачем приехал онбаши? — поинтересовалась я.
Доктор чуть ли не зарычал на меня:
— Я ведь сказал, ступай ложись! Тебе что за дело? Эти девчонки просто спятили… какое безобразие! Это касается только меня.
Я хорошо уже изучила характер Хайруллаха-бея. Противоречить ему в такие минуты было бесполезно. Пришлось взять подсвечник и отправиться к себе. Так я и сделала.
Проснувшись на следующий день, я узнала, что Хайруллах-бей уехал спозаранку в город по важному делу и велел передать, чтобы я не беспокоилась, если он сегодня не вернется.
Очевидно, известие, которое привез онбаши, сильно встревожило доктора.
Днем, прибирая комнату, я наткнулась на обрывок конверта с министерским штампом и подняла его. Мне удалось прочесть: «Кушадасы. Школа. Для мюд…» Очевидно, конверт предназначался мне. Этот клочок заставил меня глубоко задуматься. Вероятно, вчера вечером онбаши привез письмо. Но почему Хайруллах-бей утаил его от меня? Какое он имел право скрыть официальное письмо, адресованное мне? Невероятно! А может, я ошибаюсь. Конверт мог попасть между книгами и приехать со мной из Кушадасы.
Кушадасы, 25 сентября.
Как все-таки правы те, кто говорит, что жизнь — это пакостная вещь.
Описываю на последней страничке дневника последнее событие, как оно было. От себя не хочу добавлять ни слова протеста, ни капли слез.