— Кто таков?
— Есть в нашей станице казак. Смолоду семьей не обзавелся, так всю жизнь по любушкам и пробавлялся.
— Бывает. Но я тебе скажу, что на твою Эльзу такое не похоже. Все же она из Европы, лютеранка, а это народ верующий, — после некоторого раздумья засомневался было кубанец. — Хотя как посмотреть, в борделях на Грачевке как раз немки держат первое место.
— Она меня обманула.
— А может, ты ошибся?
Петр долго щелкал кнутовищем, мучаясь от злости на свою бывшую подружку, терзавшую в мыслях его который день подряд.
— А кто ее знает, — наконец неопределенно буркнул он.
Он в сотый раз перебирал в уме взаимоотношения с Эльзой, возникшие два года назад, и все больше убеждался в том, что нужен был девушке как собаке пятая нога. Она начала подначивать его с первых шагов дружбы, намекая на то, что особняк на Воздвиженке Петр мог бы давно переписать на свое имя и жить в свое удовольствие. Мол, зачем ему прислушиваться к своим родителям, простым казакам, и быть кем-то наподобие управляющего или сборщика податей при роскошном дворце, когда он мог тратить эти денежки на свои нужды. А когда придет время, жениться, создать семью с кучей здоровых детей. Мол, у них в Германии молодые люди становятся самостоятельными, как только переступят порог родительского дома, а он все ждет, когда отец с матерью подберут ему невесту. Петр крутил головой, напрочь отвергая ее доводы, но не в силах был расстаться с Эльзой. Он понимал, что она права, что он действительно живет по казачьим обычаям, даже берет пример со старших братьев, подыскивая невесту не из местных девчат, а из иностранок. Но пойти против воли отца и настоять на том, чтобы дворец переписали на его имя, он был не в состоянии. Да и кто бы в семье обрадовался его ранней прыти.
А началось все с лестного предложения, о котором Петр не замедлил рассказать девушке. Оно и вывернуло их взаимоотношения наизнанку. Сына казачьего сотника уже не единожды награждали за успехи в учении, но в этот раз приз был посолиднее.
Петр Дарганов, студент медицинского факультета московского университета, прикрыл тяжелую створку двери, ведущей в кабинет ректора, и с облегчением вытер пот со лба, затем направился быстрой походкой по широкому коридору к мраморной лестнице, спускающейся на нижние этажи. Только что руководитель сего монументального дома разума, возведенного почти сто лет назад на Воробьевых горах, предложил ему провести летние каникулы не в казачьей станице, а с большей пользой для дела — в голландской столице городе Амстердаме. Предполагалось, что там же он проведет и солидную часть нового учебного года, а уж потом вернется на родину. Лучшие студенты университета часто по обоюдному обмену выезжали в просвещенную Европу для укрепления своих познаний.