(журналист, сборщик подписей. —
Ст. К.)
по телефону, что письмо подписывать не буду». Конечно, это могло вызвать недовольство у функционеров, собиравших подписи, но за это не арестовывали, не пытали и на Колыму не ссылали. Каверин, не самый знаменитый и храбрый среди писателей, почему-то не почувствовал себя
«кроликом перед удавом». Кстати, и Леонид Леонов в 1934 году, когда Генрих Ягода собирал писательскую компанию для поездки на Беломорканал для создания культовой чекистской книги о строительстве, отказался от этой поездки, и ничего с ним не случилось. А почти все остальные, кто согласились, через три года в 1937-м охотно давали согласие подписать любые письма. Главное ведь в том, чтобы публично согрешить один раз, а дальше легче: «ещё раз, ещё раз, ещё много-много раз…»
Однако фильм о депортации продолжался, и А. Ваксберг продолжал вещать «закадровым голосом»:
«Евгений Долматовский рассказывал: «Мне звонил Давид Заславский, требовал подписать письмо». И Давид Заславский знал, кому звонить, поскольку всем было известно, что в 1937 году молодой поэт Долматовский публично отказался от своего отца — «врага народа».
«Марк Рейзен вспоминает так: «Ну было какое-то сборище. Надо исполнить свой гражданский долг». И знаменитого певца Рейзена тоже можно было понять: в предвоенные годы он был основным исполнителем знаменитой песни «Широка страна моя родная» со словами: «золотыми буквами мы пишем всенародный сталинский закон». А музыку к гимну «Широка страна моя родная» написал Дунаевский, естественно, он не мог не «засветиться» на подписном листке обращения в редакцию «Правды», на котором, как пишет историк Г. В. Костырченко, «имеются оригинальные автографы С. Я. Маршака, В. С. Гроссмана, М. О. Рейзена, М. И. Ромма, Л. Д. Ландау, И. О. Дунаевского и многих других видных деятелей еврейского происхождения» (стр. 681). Одним из последних на листе расписался И. Эренбург. Впрочем, «подписантов», если бы власти того пожелали, могло быть много больше из числа присягнувших на верность режиму ещё в 1937-м году.
Много лет назад, просмотрев подписку «ЛГ» за 1937 год, я сделал перечень известных писателей, так или иначе откликнувшихся на политические процессы эпохи.
Из» Литературной газеты» № 33, 1937: «Высшая мораль революции в том, чтобы враги народа, подло предающие его интересы, были начисто уничтожены»… «Только на днях вся страна с яростью и гневом узнала о преступлениях подлейшей банды долго маскировавшихся шпионов, фашистских наёмников — Тухачевского, Уборевича, Корка и других мерзавцев».