При доме жил водопроводчик Степан, великолепный слесарь, на нем лежало все водопроводное хозяйство огромного дома, он один отлично со всем справлялся. От хозяина он имел небольшую квартирку и мастерскую. На двери мастерской висела черная доска, на ней он писал, в какой квартире работает, — его всегда можно было найти. Этот умный мастер никогда не допускал аварий, а предупреждал их, хорошо понимая, что так ему будет легче. Получал он 35 рублей в месяц. Кроме обязанностей водопроводчика он выполнял частные работы: чинил кастрюли, лудил их, исправлял разные предметы домашнего обихода жильцов и даже чинил «аристоны» — музыкальные ящики. Он отличался передовыми взглядами, читал газеты, высказывал смело свое мнение, его уважали и понимали, что с ним надо считаться. Проработав около 10 лет у Тарасовых, он ушел на Путиловский завод>[178].
Авторы этих записок уже не застали в доме Тарасовых паркетной фабрики. Вместо нее в этом весьма непрезентабельном двухэтажном здании помещались две мастерские — клавишных инструментов Мейера и столярная мастерская Шмунка. В мастерской Шмунка было два отделения: наверху работали замечательные мастера-краснодеревцы, а внизу — белодеревцы>[179], тоже отличные столяры. Во главе производства стоял мастер Дормидонтыч — строгий сухой старик в очках, с «кляузной» бородкой, величайший знаток столярного дела — ему первому в Петербурге были поручены заказы на изготовление фюзеляжей и крыльев отечественных аэропланов на заре нашей авиации>[180]. Вскоре после этого по наследству мастерская перешла к сыну Шмунка>[181], любителю охоты и стендовой стрельбы. Он мало интересовался делом, с увлечением все стрелял по тарелочкам, а потому «сгорел без дыма» и «вылетел в трубу» — мастерская его закрылась и была продана с молотка.
В противоположность ему Мейер, знаток своего дела, был рачительным хозяином и с успехом вел дело, выпуская недорогие инструменты. Рабочие в обеих мастерских были люди серьезные, знатоки своего ремесла. Механизации никакой не было, даже продольная распиловка досок производилась лучковой пилой. Рабочий день был по десять — двенадцать часов. Как это ни парадоксально и даже покажется невероятным, в мастерской Шмунка освещение было масляное, самого примитивного устройства: к небольшому деревянному штативу прикреплен металлический баллончик емкостью около полулитра, в нем гарное масло и фитиль — вот и все освещение. Столяр передвигал этот штатив по верстаку как ему удобнее.
Во дворе того же дома была кузница Мозалева. Владелец ее — широкоплечий, сильный, хромой старик в кожаном фартуке, величайший знаток и мастер по изготовлению подков и ковке лошадей.