совместно с представителями церкви, где они хотели обсудить наболевшие в их душах вопросы православной веры, их понимание задач церкви, вероисповедания и пр. Они добились даже разрешения на это от Священного Синода и благословения митрополита. Первые собрания прошли с большим подъемом при стечении многочисленной публики из верующих. Однако взаимопонимания между сторонами — «церкви» и «интеллигенции» — не произошло. Какая-то часть, особенно молодежь, пошла за Толстым, образовывая по примеру московских толстовцев коммуны, пошла в народ, осуждая «отлучение от церкви» их духовного руководителя.
Стали распространяться группировки-секты, отклоняющиеся от церковных канонов, — баптисты, евангелисты, адвентисты и др. И лишь меньшая часть интеллигенции пошла за Иоанном Кронштадтским>[261], очень известным представителем официального направления церкви. Он пользовался неслыханным авторитетом и среди мещанства и простого люда, особенно в Кронштадте и на Петербургской стороне, где было подворье женского монастыря и его квартира. Толпы сопровождали его на каждом шагу, ища его благословения, стараясь хоть коснуться его руки, одежды. Такое преклонение смущало самого батюшку, по его словам>[262], так как доходило порой до неистовства, кликушества.
А в среде непросвещенных, вернее, темных стали распространяться всякие «братства», не имевшие отношения к религии, собиравшие людей, настроенных против церкви. Они использовали народную тягу к верованию, скорее, к суеверию. Процветало «братство», называвшее себя «Охтинская Богородица» или «Иоанн Креститель», братство Чурикова>[263].
Но были и такие «братцы», которые под видом «святых» читали проповеди, совершали «чудеса», отвечали на вопросы малопонятными фразами, продавали снадобья от всех болезней, «дурного глаза», запоя, блуда, для «приворожения». Наивные и просто глупые люди попадались на эту удочку, несли деньги, иногда большие, а часто и последние. Выколачивать деньги из своих почитателей эти «святые» были большие мастера. Нередко все кончалось уголовным процессом, когда «святые» становились каторжниками или попадали в арестантские роты. Такого рода мошенничество было настолько распространено, что нашло отклик в драматургии. С большим успехом шла пьеса Протопопова «Черные вороны»>[264], где разоблачались действия подобных «святых» и «ангелов». Они обманывали простых, доверчивых людей, прикрываясь «словом Божьим». Было много разных юродивых, кликуш, ясновидящих, прозорливцев, пророчиц.
Конечно, как и везде, решающей была личность священника, его способность сказать проповедь, умение слушать, вести исповедь. Ему следовало быть истинным «пастырем овец православных». Кстати сказать, в прежние времена священники на официальных бумагах перед своим именем ставили первые буквы этого звания, то есть «п. о. п.». Отсюда и получилось «поп»