— Верно. Почему? — спросила она.
Он откинулся назад и одарил ее очередным взглядом феодала. Она вспыхнула.
— Эй, я же блондинка, мне разрешаются время от времени подобные замечания.
— Но теперь ты рискуешь услышать в свой адрес множество шуток.
— Надеешься на легкую победу? — Ей нравилось, как он ее дразнит.
— С тобой не может быть легко. — Тон у него стал серьезным, легкомыслие исчезло.
— Если со мной столько хлопот, может, не стоит начинать? — спросила она. Никто никогда не думал, что она стоит этих хлопот. Ни ее родители, ни несколько приемных родителей, у которых она росла, ни мужчины, с которыми встречалась.
Рэнд обхватил лицо Коррин ладонями, откинул ей голову назад и снова поцеловал. На этот раз довольно сдержанно, но тело у Коррин все еще пылало, соски напряглись, внизу живота потеплело. Рэнд отступил на шаг.
— Ты этого стоишь, — сказал он, разжал объятия и пошел к дому.
Коррин медленно направилась следом за ним. Она не жалела о его дерзости. Если на то пошло, она надеялась, что это повторится… скоро.
Рэнд вышел из душевой комнаты и обнаружил, что его ждет Коррин. Он только что принял холодный душ, но достаточно было бросить взгляд на нее, и к нему вернулся жар неутоленного желания. Ни об одной женщине Рэнд не мечтал так сильно.
А если бы она была другой женщиной, он овладел бы ею. В их распоряжении оказался уик-энд — этого ему хватило бы за глаза. Но с Коррин он хотел большего. Это большее ему было необходимо. Он не успокоится, пока от ее внешней холодности не останется и следа.
К тому же Рэнд знал, что примет эти отношения близко к сердцу, если позволит себе расслабиться. Он уже чувствовал, как нарастает его обычное напряжение, как он дрожит от слабости, в которой не хочет признаться.
Коррин Мартин была опасной, но Рэнд не хотел знать, почему она действовала на него подобным образом. Он не хотел разбираться в своих чувствах. Достаточного того, что он теряет контроль над собой в ее присутствии. Просто ему хотелось разрушить ее ледяной панцирь. Пусть не он, а она станет уязвимой. Он не желал повторить то, что пережил.
Коррин выглядела очаровательной на фоне заката. Лучи заходящего солнца проникали сквозь окна и освещали ее фигуру. Обычно Рэнд не употреблял эпитетов вроде «очаровательная», но Коррин заставила его вспомнить о традиционных правилах ухаживания и о самой старомодной вещи, которая, по его мнению, существует между мужчиной и женщиной, — о вожделении.
Она распустила волосы. Еще влажные после душа, не успевшие высохнуть, они падали ей на плечи и еле заметно вились. Рэнд пожалел, что так и не коснулся их. В лучах солнца волосы казались шелковыми. Он сжал кулаки, пытаясь справиться с желанием подойти к Коррин и провести по ним рукой.