— Тебя интересует рабство?
— Только если оно волнует тебя, — отозвался Рэнд. Он был бы не прочь привязать Коррин к своей кровати.
Она наморщила нос.
— Думаю, мне бы это не понравилось.
— Понравилось бы, честное слово.
— Не надо сверкать глазами. Это была шутка.
— Я знаю, — отозвался Рэнд. Когда-то он жил нездоровой жизнью. Отчасти потому, что не хотел выглядеть хорошим сыном. К тому же думал, что жизнь становится скучной, если у тебя есть все. Но он давно перестал мучить невинных.
В разговоре наступила короткая пауза. Коррин закрыла глаза и откинула голову назад.
— Ты первый, кого я пригласила пообедать у меня дома.
— Я должен чувствовать себя польщенным?
Коррин повернула голову, и Рэнду почудилось в ее светло-серых глазах оценивающее выражение.
— Да.
О боже, подумал Рэнд, не давай чувствам себя увлечь! Не в силах удержаться, он протянул руку и коснулся ее щеки. От его прикосновения Коррин вздрогнула.
— Почему ты держишь людей на расстоянии? — спросил он.
Она пожала плечами.
— Так легче.
— Почему?
— Ты будешь смеяться, если я признаюсь, — сказала она.
Он привлек ее к себе и крепко обнял.
— Не буду.
— Каждый обязательно уходит.
Она произнесла эти слова так тихо, что Рэнд с трудом ее расслышал. И не был уверен, что понял правильно. Но потом вспомнил рассказ Коррин о бросивших ее родителях.
— Как твои родители?
Ее пальцы нервно теребили шорты Рэнда там, где они прикрывали бедро. Он понимал, что Коррин не придает этому жесту значения, но все равно почувствовал возбуждение.
— Да, — сказала она.
— Откуда ты знаешь, что они тебя бросили?
— Мне рассказала приемная мать.
— Сколько тебе было лет?
— Когда она рассказала мне правду? — (Он кивнул.) — Шесть.
— Почему она тебе рассказала?
— Я каждую ночь плакала и звала маму с папой. Надеялась, что они придут и заберут меня из приюта.
Рэнд понял все, о чем Коррин не сказала. Что эти слова ранили ее сильнее, чем любые другие. Он еще крепче обнял ее, прижал к себе, жалея о том, что не может вернуться в прошлое и защитить ее.
Но ему никогда не удавалось никого защитить, если не считать Анжелики. На этот раз он поклялся добиться своего, потому что спокойствие Коррин казалось ему крайне важным. Его постоянное напряжение стало еще сильнее, и Рэнд вздрогнул под этим грузом. Он должен встать и уйти. Немедленно. Пока дело не зашло слишком далеко и он не лишился остатков разума.
Он остался.
Коррин предложила посмотреть какой-нибудь фильм, и они выбрали «Шестое чувство».
— Это славно.
Опять «славно».
Он знал, что она делает: создает между ними барьер, чтобы не было слишком больно. И знал, что причинит ей боль в любом случае. А если он причинит ей боль, жизнь станет невыносимой.