— Я руковожу благотворительным фондом.
— Это правда? Я не знала. Чем ты занимаешься в этом фонде?
— Я исполнительный директор, а это означает, что я отвечаю за основную текущую деятельность.
— Со сцены? — ехидно спросила Рейн. Ей нравилось подтрунивать над ним, и надо сказать, он был первым, кто не очень-то противился этому.
— И со сцены, и с яхты. Где бы я ни был. У меня есть очень активный и ответственный помощник, благодаря которому я всегда в курсе тех проектов, над которыми мы работаем.
— А над чем вы работаете сейчас?
Скотт поиграл кнопками на режиссерском пульте.
— Детская больница в Орландо для малообеспеченных семей.
— Ты меня поразил, — сказала Рейн, беря наушники.
Скотт ничего не сказал в ответ, потому что она впервые проявила интерес к тому, чем он занимается. Исполнительный директор — это почетно. В этом образе он соединил несколько характеров, основываясь главным образом на своем друге, Максе Уильямсе, который с двадцати одного года руководит своей компанией.
— Добавить нечего? Я думаю, что начинаю понимать тебя. Скотт. Ты много говоришь о ничего не значащих вещах, но стоит мне только подобраться слишком близко, как ты сразу замолкаешь.
— Думаю, я тоже тебя знаю, — ответил Скотт, не желая останавливаться на том, что ей стало известно. Он поймал ее за запястье и прижал руку к своей груди. — Я знаю, ты — спящая красавица и, чтобы разбудить тебя, одним поцелуем не обойтись.
— Ты веришь в сказки?
— Верю. А ты? — спросил Скотт, потому что прямо сейчас он вспомнил одну сказку, где дело зашло дальше целомудренного поцелуя.
— Возможно, но я удивлена, что ты в них веришь.
— Моя мать — учитель литературы, и она читала мне все подряд.
— Включая сказки?
— Ну, конечно. И всю женскую фантастику, и тому подобное. Она либеральная феминистка.
Которая была бы возмущена, если бы узнала, что ее сын заключил пари на женщину, подумал Скотт и отвернулся, чтобы Рейн не могла видеть его виноватое лицо. Он снова поиграл с кнопками на пульте и случайно нажал одну. Кабина заполнилась голосами.
— Вчера вечером я видел, как они вместе заходили в ресторан, но потом разделились. — Скотт узнал голос Энди.
— О, господи, они говорят о нас! — изумленно выдохнула Рейн.
Скотт снова нажал на кнопку и повернулся к Рейн.
— Как это возможно? У Энди ведь нет микрофона?
— Микрофоны установлены по всей комнате, чтобы можно было писать разные звуковые треки и вырезать то, что не нужно.
Неужели она слышала их разговор со Стиви? Скотт оглянулся, внимательно изучая ее лицо. Надо обо всем сказать ей сейчас. Попросить прощения, пока все не зашло слишком далеко, и объяснить, что он не хотел ничего дурного, это была просто шутка.