— Виктор, да ты что, в бога веришь? Ты же комсомолец? — ахнул Демыч, чистая, простая душа.
— А я разве произнес слово "бог"? Что-то не припомню… Я сказал – дед, пращур, старший родич, отец воинов. Где тут бог, а? А ну-ка, поправь меня!
— В-в-верно, не говорил ты… Ну, все равно – он же бог!
— Он хранитель нашей земли, нашего народа! Пока гремит гром, и блещут его молнии – нет на моей земле места нечисти! А мы – его дружина, — его огнем призваны очистить нашу землю от черной пакости, так или не так?
— Та-а-к…
— Ну, вот, сам же говоришь… А бог там или не бог… Разве это важно? Да и кому это интересно? А вот огонь он мне дал и разрешил передать его тем, кто этого достоин. Я и рискнул им с вами поделиться, да видно поспешил я… Поторопился.
— Нет-нет, Витя, ты что? — испугались ребята, — как ты можешь так говорить? Не понял ты нас, погоди, не спеши с выводами, не торопись. А Перун…
— Лучше называйте его Дедом, ребята! Так и проще, да и для посторонних ушей безопасней будет. Хоть мы и не прячемся, но и балабонить на весь свет не надо. Дело воинское, — излишней трепотни и шума оно не любит.
— Ясно, Витя, ясно… Так Дед… он как – всех огнем оделяет?
— Нет, пока только меня…
— А он что, только для русских? А как же другие ребята в эскадрилье? У нас и татарин есть, и казах, и грузин…
— Да о чем вы, ребята? Они что, не воины разве? Не Родину они, что ли, защищают? Какая разница, какого народа кровь в твоих венах бежит, главное – какие дела твои, правде или кривде ты служишь, вот что главное… Да и увидит Пращур их души, прочтет самые сокровенные мысли. Если есть в человеке гнильца, не сможет он говорить с Дедом, не ответит Дед живому мертвецу. А лезть, пыжиться будет – сгорит от его молний!
Над нами прокатился короткий весенний гром. Ну, и что из этого? Гром, как гром. Я и говорю – весенний гром… Это вам не зимний гром, тот намно-о-го реже бывает.
Ребята автоматом уставились в небо с раскрытыми ртами. Я хохотнул.
— В общем, так, ребята! Вы как-нибудь вечерочком, те, кто хочет, конечно, сядьте рядом с "Дедушкой", покурите, помолчите… И поговорите со стариком, душой поговорите. Не ждите немедленных ответов, а прислушивайтесь… В том числе – и к своей душе прислушивайтесь. А вдруг что новое проявится? А? Мужество, спокойствие в бою… Ну, не знаю я, как он вам ответит! Но если заслуживаете – ответит обязательно.
***
Для меня этот разговор был еще не окончен. Должен был подойти еще один человек. Он уже должен был знать, что что-то во второй эскадрилье произошло, и что это что-то требует полного разъяснения. Так оно и вышло.