Иванецкий добросовестно слушал, кивал, в нужных местах даже одобрительно хекал, улыбался и в восхищении бил ладонью по коленке. Но не верил мне ни на грош. Ишь ты, упертый какой…
— А, собственно, Сергей, что тебе не нравится в моем рассказе?
— А то и не нравится, что врешь ты, Витя, как сивый мерин! Ни словечка правды я от тебя не услышал.
— А зачем тебе, капитан, моя правда? — я на полном серьезе заглянул в глаза контрразведчику. — Что ты тут ищешь? Что хочешь узнать?
— Вот правду и хочу…
— Правду, ну слушай правду… Только скажи, Сергей, ты сейчас кто – воин или сотрудник органов?
— Как это? Как ты можешь так разделять?
— Ты мне ответь, Сергей, ответь. От твоего ответа и наш разговор зависит.
Капитан Иванецкий так обиделся, что вскочил на ноги.
— Я в органы не с базара пришел! Я пять лет в погранвойсках оттрубил! Ты еще в своем училище какаву с "ворошиловской" булочкой жрал, а я на финской границе в ледяном болоте банду из семи человек в течение трех часов держал! Я один из наряда выжил, четверых гадов положил, а ты!
— Н кипятись, Сергей, мне надо точно знать, кем ты себя считаешь.
— Я – на службе своей стране, я командир! Тьфу ты – офицер я! И этим все сказано, Туровцев.
— Ну ладно, офицер, не ответил ты прямо на мой вопрос, но – поверю я тебе… Слушай…
Пришлось рассказать. А что тут сделаешь? Тайное общество я устраивать не буду. Не карбонарий, чай…
Естественно, Серега не поверил. Ох уж мне эти наследники железного Феликса…
— Ну, пошли, Сергей, пройдемся. Убеждать тебя буду. — Я прихватил пустой снарядный ящик и повел капитана к небольшому ложку, примерно в километре от стоянки самолетов. Когда мы немного в него спустились, и с аэродрома нас уже не было видно, я поставил ящик торцом на землю, отсчитал шагов тридцать и обернулся к капитану.
— А помнишь, Сергей, ты меня в тир водил? Теперь мой черед. А ну-ка, пальни по ящику пару раз. Давай-давай, не трусь!
Пожав плечами, Сергей сделал шаг вперед, впрочем, контролируя меня краем глаза, — у-у, контрик неверующий! — достал свой ТТшник, передернул затвор и быстро выстрелил три раза. Ящик зашатался, но устоял.
— Проверять не будем, и так видно, что попал. Да вон и щепа белеется. А теперь, дай-ка мне магазин… Вот, смотри – я оставлю в магазине три патрона. Один – со слабым… так, один – со средним зарядом, и один – так, более-менее сильненький.
Я защелкнул патроны в магазин, вставил его в рукоятку пистолета, и протянул его Сергею.
— Стреляй, только теперь уж не пугайся на самом деле. И не ори, если что. Сам напросился.
Капитан Иванецкий с большим сомнением посмотрел на меня, как бы взвешивая, выиграет или проиграет 2-я эскадрилья, если ее командира упакуют в смирительную рубашеночку, криво ухмыльнулся и, повернувшись к ящику, быстро трижды нажал на спусковой крючок.