Жорик подошел и двумя пальцами потрепал меня за щеку:
— Ты не выспался или съел чего?..
— …Я выдохся.
— Так отдыхай. Виски вон пей со льдом. Расслабься. Все остальное без тебя сделают.
— Не сделают.
— Поживем — увидим. Успокойся.
Мы сидели в баре особняка сбежавшего Конопли. Успокоиться? О каком спокойствии может идти речь, если только что отсюда вынесли тело Сашкиной матери, скончавшейся от инфаркта? И мы сидим на том самом диване. Ничего у меня не получилось из задуманного. И Лешка не помог. Погиб, а не помог.
— Георгий Михайлович, — к Жорику подошел один из его людей, — мы обшарили весь дом. От подвала до чердака. Девчонки нигде нет.
Я так и знал, что Сашку не найдут. Голову даю на отсечение, что сволочь Конопля уволок ее с собой в качестве заложницы. Но как? Витек еще находился здесь, когда в дом ворвались бойцы Жорика. Мимо них и мышь не проскочит. А тут два человека — Конопля и Сашка — исчезли, как сквозь землю провалились.
— Михалыч! — в бар ввалился здоровенный парень, волоча за собой бесформенную тушу Вадика. — Гляньте, кого нашли! Еле откачали. Думали сначала, что вовсе утоп. ан нет, живучий…
Вадим Марксович был, как и ожидалось, совершенно мокр и, как уже не думалось, жив. Жив, черт возьми! Он дико вращал глазами, хватал ртом воздух и непрестанно икал. Губы у него были синими, а белки глаз красными. И вообще, он сейчас здорово походил на свежемороженого окуня.
— Казачок! Милый! Родной! — бросился он ко мне и принялся исступленно обнимать и целовать.
— Отвяжись! — пробовал я оттолкнуть его, но у меня ничего не выходило.
— Женечка, родненький! Я жив!
— Поздравляю.
— Слышь, унеси его, — обратился Жорик к своему человеку. — Достал, гнида.
Тот легко подхватил грузное тело Вадима и молча унес. Куда — меня теперь не интересовало.
Я рассказал Жорику всю историю, связанную с ночными гонками по Питеру. О красной «ауди» и темно-синей «Daewoo». He упомянул лишь про деда Матвея. Пусть живет себе спокойно, век доживает. Он и так совершенно зря ввязался в эти разборки. И мало ли чем закончится для него столь мастерски исполненный отвлекающий маневр. Лучше, чтоб о нем никто ничего не знал.
— Понятненько, — раздумчиво произнес Костыль. — Значит, ты полагал, что Жорик подослал китайца на твою погибель. За суку меня принял, — неприкрытая обида сквозила в его словах.
— Ну, ошибся, — пробовал оправдаться я. — С кем не бывает.
— Запомни, дурачок. — Жорик прикурил сигарету и глотнул виски. — Ты в этой жизни гроша ломаного не стоишь. И нет мне от тебя никакой выгоды. Помогаю, потому что приглянулся ты мне еще в зоне. Характер в тебе есть. И не хотелось, чтоб пропал ты ни за понюшку табаку. Обратись ко мне кто другой — не подписался бы ни за какие коврижки. У меня все есть, Красноармеец. Бабки, девки, дома и машины. Счета за границей — тоже есть. И заморочек своих без тебя хватает. Ну на какой ляд ты мне сдался?