— В Истоке единый закон. Многие годы он гласил, что верхним здесь не место. Каждый верхний, проникший в Исток, подлежал смерти. Все помнят, все знают, что предложить новый закон могут обладатели семидесяти голосов. Если сверх семидесяти проголосует еще один, закон будет принят. Сегодня такой день. Принят новый закон — верхние могут жить в Истоке. Да будет так.
Молчание, последовавшее за речью старца, длилось недолго. Вскоре площадь взорвалась криками:
— У меня наверху погибла невеста!
— Верхним не место в Истоке!
— От верхних одни беды!
— Кто стоит рядом с тобою, Славой?!
— Ты всегда был против!
Старик отпустил Элиаша и Летти, шагнул вперед. Он говорил тихо, но почему-то все замолкли, стоило раздасться его голосу. А потому речь Славоя услышал каждый.
— У меня было двое сыновей. Каждый из вас об этом знает. Так же все знают о том, что младший, Вавра, погиб три года назад. Погиб, не получив ни одного браслета, не заработав права голоса в совете, не завладев правом называться полным именем — Вавржинец. Погиб наверху. Я всегда был против общения с верхними. Каждый из вас об этом знает. Но время идет. Все меняется. Закон был выдвинут так, как полагается, — семьюдесятью голосами. Одним из предложивших его был мой сын Олбрам. Вы все знаете его. Так же, как знаете о том, что его горе, вызванное гибелью брата, было неподдельным. Времена меняются. Я согласился с законом. Верховный разум подтвердил его.
Кажется, потом были еще возмущенные крики, споры… Кто-то что-то кричал, в сторону балкона полетели комья грязи.
А потом все как-то стихло. Стихло в один миг. Стихло после того, как над площадью вновь зазвучал голос. Тот самый, из зала совета:
— Закон принят! Никто не может оспорить его. И действовать он будет не меньше века. Лишь через век ваши дети смогут изменить закон!
После это напряжение толпы как-то само собою спало. Олбрам отвел Матея и Летти в сторону:
— Пошли, вам здесь больше нечего делать. — И в ответ на удивленные взгляды пояснил: — Истоку надо привыкнуть к изменению закона.
— И… что теперь? — осторожно уточнила дриада.
— В смысле?
— Дальше что? — ответил за нее Элиаш. — Зачем было нужно наше присутствие на этом спектакле?
Олбрам потянул руку, то ли пытаясь погладить заглота, то ли просто делая вид, что собрался это сделать. Впрочем, Мяу хищно щелкнул острыми зубками, и рука зависла в воздухе, так и не достигнув цели.
— Город должен знать, что изменения уже пришли, — улыбнувшись, ответил вудаш.
В Исток снова пожаловала ночь. За окном стемнело. Небольшими источниками света служили крошечные существа, похожие на ярко горящие кожаные шарики. Летти так и не поняла, что это за светильнички.