Взрывом гранаты мне нашпиговало осколками почти всю левую сторону тела, ударом об стену сломало три ребра, и в нагрузку ко всему этому из груди извлекли две пули. Из левой руки и живота вырезали около тридцати маленьких осколков. Правая сторона лица, которую я не смог прикрыть рукой, иссечена осколками, левое бедро тоже, но это уже мелочи, главное жив. А с момента ранения прошло уже полторы недели.
На дворе уже 3 июля! Это ужасно! Все ужасно! Совершенно не хотелось оказаться увечным и в самом начале войны выпасть из обоймы. Долго лечиться тоже не есть хорошо - решат еще, что меня, увечного, надо комиссовать. Меня сильно волновал вопрос будущей дееспособности, насколько сильно повлияют ранения на мое личное будущее.
- Молодой человек! Ваш случай просто уникален! - всплеснул руками доктор, после того как я озвучил волнующий меня вопрос. - У вас просто огромное количество ранений по всему телу. Но при этом ни одного по-настоящему критического повреждения! Не задет ни один жизненно важный орган, ни одна артерия, ни один крупный нервный узел. - Это сильно обнадеживает. - Все заживет, я уверяю, голубчик! Вы даже сможете вернуться в строй, если пожелаете. И раз спросили меня об этом, то явно желаете! - Слава, тебе, Господи! Я был верующим человеком до попадания, но здесь моя вера укрепляется с каждой минутой. Есть на свете Господь! - Думаю, с вас на сегодня хватит. Вы, товарищ Пауэлл, когда три дня тому назад очнулись, весь госпиталь на уши поставили, а уж когда вновь потеряли сознание, то и в Москве доктора заволновались... Я даже скажу вам по секрету, что не только доктора интересовались вашим состоянием... - Три дня я провалялся с момента прихода в сознание? Нехило! И кстати... О моей шкурке волнуются на высоком уровне? Неужели знают, что я - попаданец? Да ну... Так быстро спалиться просто нереально. А вдруг я бредил? Мама родная... В бреду мог проболтать столько всего!.. - Так что отдыхайте, сейчас укольчик сделают, и поспите, вам надо восстанавливаться.
Как-то слишком легко и просто начинается моя госпитальная жизнь, в процессе которой я выяснил, что стал обладателем совершенно нового тела. Все зубы во рту целые, без пломб, бес сколов, на теле кроме новых ран нет ни единого следа от шрамов, полученных до попадания, на затылке не было старого шрама от удара каруселью. Все это удивляло и пугало... Но все это занимательные мелочи, главное меня никто не сторожил и не пытался арестовать...
На следующий день я решил потихоньку обживаться в этом мире, привыкать к реалиям. Начал общаться с соседями по палате. Со мной оказались раненые в боях на советской границе американские инструктора из разных пограничных округов. Двое первых лейтенантов, как я, и один штаб-сержант. Все они уже шли на поправку и в скором времени должны были вернуться домой, в США. Разговаривали мы в основном о войне. Лейтенанты меня сильно удивили, оказывается, им дали выбор - остаться в СССР и дождаться переброски на фронт Экспедиционного Корпуса Армии США или отправиться домой и там вступить в только что организованную школу экспедиционных войск в качестве преподавателей русского языка. Русский знали почти все офицеры из групп инструкторов, прибывших в Советский Союз.