— По-моему, — сказал молодой человек, — сестра принимает. Входите, а если вы дадите мне свою карточку, я передам ее сам.
Все это время Ньюмена не покидало какое-то смутное чувство, не скажу, воинственное — он не ощущал готовности нападать и защищаться, если потребуется, — но при всем своем добродушии и рассудительности держал ухо востро. Стоя на ступеньках крыльца, он достал визитную карточку, на которой под своей фамилией заранее написал: «Сан-Франциско», и, отдавая ее, неприметно оглядел собеседника. И сразу успокоился: лицо молодого человека ему понравилось; он был очень похож на мадам де Сентре. Было очевидно, что это ее брат. В свою очередь молодой человек бросил быстрый взгляд на Ньюмена. Он взял карточку и уже собрался войти в дом, как на пороге возникла другая фигура — мужчина постарше, благообразной наружности, в вечернем костюме. Он строго посмотрел на Ньюмена, и Ньюмен посмотрел на него.
— К мадам де Сентре, — пояснил молодой человек, как бы представляя посетителя вышедшему из дома господину.
Тот взял у него из рук карточку, мельком посмотрел на нее, снова смерил Ньюмена взглядом и, помедлив немного, любезно, но без улыбки проговорил:
— Мадам де Сентре нет дома.
Молодой человек развел руками и повернулся к Ньюмену.
— Мне очень жаль, сэр, — сказал он.
Ньюмен дружески кивнул ему, показывая, что отнюдь не обижен, и повернул назад. У сторожки привратника он оглянулся: оба джентльмена все еще стояли на ступеньках крыльца.
— Кто этот молодой человек с собакой? — спросил Ньюмен у женщины, вышедшей из сторожки. Он уже начинал изъясняться по-французски.
— Это месье граф.
— А тот, постарше?
— Месье маркиз.
— Маркиз? А я-то думал, дворецкий! — произнес Ньюмен по-английски, благодаря чему привратница, к счастью, не поняла его слов.
Однажды рано утром, когда Кристофер Ньюмен еще не кончил одеваться, к нему провели маленького старика, за которым следовал юноша в блузе, несший картину в сверкающей раме. Увлеченный достопримечательностями Парижа, Ньюмен совсем забыл про месье Ниоша и его одаренную дочь. Но тут живо все вспомнил.
— Боюсь, вы махнули на меня рукой, сэр, — после множества извинений и приветствий сказал старик. — Мы заставили вас ждать. Наверно, вы заподозрили нас в необязательности, в недобросовестности! Но вот и я наконец! А вот и прелестная «Мадонна». Поставьте-ка ее на стул поближе к свету, мой друг, пусть господин полюбуется, — последние слова месье Ниоша были обращены к сопровождавшему его юноше, которому он помог правильно расположить доставленное ими произведение искусства.