Прошла вечность, целая жизнь. Возможно, он спал или умер. Нет, спал, потому что видел, как Джейн накрыла какая-то большая тень.
«Помогите!» Он не мог этого произнести, только подумал. Сейчас ему нужен был Супермен, а не Кларк Кент.
Незнакомые фигуры окружили Джорджа. Кто-то взял его на руки. Возможно, его спасал сам Супермен…
Но спасение не приходило. Все снова смешалось, затем распалось на части. Сознание у него помутилось, он не мог бы сказать, что происходило в действительности, а что в его воображении. Фигурка Джейн Гордон вдруг стала удаляться, уменьшаться, помаячила вдали, стала едва различимой и… исчезла. Его брата Чарльза тоже оторвало от него, унесло вдаль. Их разъединили, брату запретили к нему приближаться.
Смутные видения наплывали на Джорджа, он старался сопротивляться, отделить реальность от кошмара. Ему казалось, что он видел каких-то людей в специальных прорезиненных костюмах, которые закрывали столовую, хижины и бунгало для гостей, спортивный зал, плавательный бассейн.
Везде появились таблички с надписью: «По распоряжению отдела здравоохранения округа Ольстер».
Джорджа укрыли одеялами, целой грудой одеял, хотя у него и без того голова горела как в огне.
Его погрузили в цинковую ванну с ледяной водой.
Он увидел белые лампы. Голые лампочки таращились на него, как глаза какого-то чудовища. Его худое, бескровное тело ему уже не принадлежало.
Он был слишком слаб, чтобы крикнуть. Но душа его кричала, сердце его кричало. Никто его не слышал. В голове звучали чьи-то голоса, какой-то шум. Он не знал, происходит ли все это в действительности или он разглядывает страшные истории в комиксах.
Все вокруг заливал ослепительно-белый свет. Белые простыни в больничной палате, белые шторы на окнах, длинный белый коридор, которому не видно конца.
Его отец. Над белой хирургической повязкой, закрывающей нижнюю часть лица, видны озабоченно сдвинутые брови, пустой рукав подколот к левому плечу. Зачем? Почему? Как здесь оказался папа?
Голоса в гулком коридоре. «В высшей степени заразная… Обычно передается через зараженную пищу». Они говорили так, будто он не мог их слышать. Может, так и было, просто ему слышались слова из какого-то комикса. Хотя эти голоса… Он узнавал их. Это мама, она плачет — отчаянно рыдает. Отец кашляет. Нет, не кашляет. Он тоже рыдает. Джордж никогда не слышал, чтобы отец плакал.
А ведь доктор еще не произнес самое главное — окончательный диагноз. Но похоже, маме и папе он уже был известен. Мама закричала от боли, как раненое животное. Джордж велел умолкнуть звону, раздававшемуся в его ушах, чтобы он не мешал ему слушать. Он изо всех сил старался понять, что говорит доктор. Это сделал за него какой-то добрый и услужливый репортер. Джордж сосредоточенно слушал. Он ничего не пропустил.