Оглянувшись, Оксана поманила застывшую статуей у двери Марту.
- Воду, инструменты, бинты… и принеси стакан гномовки! - приказала она. - Быстро!
- Гно…гномовки? - заикаясь, переспросила Марта. - Но, госпожа…
- Бегом, Марта, - почти ласково, шёпотом сказала Оксана. - И храни тебя все святые, если ты не принесёшь мне всё, что я заказала, немедленно…
Марта хозяйку знала. Исчезла немедленно.
А Оксана вернулась к стреле.
На Ворчуна, по-прежнему болтавшегося рядом, вместе с бесполезным ведром воды, она не смотрела. Так… стрела внутри. Наружу не вышла. Это плохо, наконечник может остаться в ране. Выцарапывай его тогда. И сидит крепко… Нет, точно сорвётся наконечник!
- Госпожа… - это Марта. И впрямь быстро обернулась.
- Ты всё принесла? - спросила Оксана, думая о наконечнике. Только о наконечнике.
- Да… госпожа. Только гномовки у нас нет! Я сидр принесла, что господин Вульф не допил.
Фыркнул Ворчун. Оксана медленно повернулась.
- Сидр? - растерянно переспросила она. - Какой ещё сидр? Какой сидр, Марта?! Я же сказала - гномовку! Я не просила сидр, Марта! Не нужен мне он!
- На, - буркнул гном, протягивая объёмистую флягу. - Гномовка. Чистейшая. И говори, чем помочь. Чай, не в первый раз раны лечить!
- Держи его, - тихо велела Оксана. - Ему сейчас больно будет. Очень больно.
Гном только крякнул оглушительно. Как будто он не знал, каково будет вожаку…
Оксана дождалась, пока Ворчун наляжет всем своим немалым весом на плечи Яну, прижмёт его руки, подбородком надавит на лоб, чтобы и головой нельзя было мотнуть. Дождалась, и потянула. Ян вздыбился, его почти выгнуло дугой, но Строри сумел удержать друга в руках. Навалился со всей дури, придавил… Стрела засела туго, шла медленно, вместе с толчками выбивавшейся кровью. Оксана тянула. Прикусив губу, стараясь не смотреть на то, как исказилось лицо любимого, и уж тем более не смотреть на дурную кровь, выходящую из освобождённой от стрелы раны. Стрела полетела на пол. Рыкнув, её тут же подхватил с пола Строри. Подхватил, и внимательно осмотрел наконечник. Оксана виновато молчала. Могла бы и сама догадаться проверить, не осталось ли в ране осколков наконечника.
- Чисто, можешь закрывать, - буркнул Ворчун, свирепо на неё воззрившись.
Оксана молча стала накладывать на рану тампон.
- Где я? - голос Яна был хриплый, очень слабый. Но он заговорил. Он открыл глаза.
- Дома, - сглотнув комок, ответила Оксана. - Дома, Ян.
7.
Вульф конечно не был в восторге от того, как его бросили одного. Ему уж совершенно определённо не доставило удовольствия наблюдать, как вокруг Яна заметались, с криками и стонами, потащили куда-то наверх… Ещё некоторое время он посидел у камина, прихлёбывая сидр и наблюдая за суетой, поднявшейся в доме. Вот пробежал Ворчун с ведром парящей, горячей воды. Вот девка-служанка сбежала вниз с комком грязных, окровавленных тряпок - одеждой Яна. Судя по всему, досталось трапперу неслабо, и встанет он нескоро. Всё это, вместе с отсрочкой решения Оксаны (а она задумалась! Задумалась над его предложением! Вульф был уверен в этом…), позволяло делать выводы и о ситуации в Трампе. Арселий остался без своей правой руки, без лучшего своего меча. Яна сложно заменить, а сторонников у Бабарыги и без того больше. Если же не только Яна ранили, но и отряд его потрепали… Тяжко будет жить под властью Бабарыги. Которому уже никто не сможет слова поперёк сказать.