Она осеклась, вспомнив.
Она заправила прядь волос за ухо. В глазах сонное припоминание. Вязкий, запинающийся ее голос произнес:
— К-к-кайф?
Я стал чуть спокойнее. (Отыграл очко.) Теперь я объяснял ночную ошибку уже уверенно:
— Я пришел к своей женщине. В темноте… Такая же калитка. Веранда. Такая же тьма в комнате. Выпил?.. Ну да… выпил. Суббота!.. Выпивший мужик может узнать, а может и не узнать свою женщину. А вы?
— Я?
— Вы, вы… Вам хоть бы что… Мы уже час трахаемся!
— Нет.
— Уже больше часа мы лежим! Бок о бок… Греемся!
— Нет.
— Не нет — а да.
Она на миг смолкла. Возможно, вчера выпивала, провожая Бориса.
— Тс-с. Давайте разбираться, — говорил я. — Но разбираться потише… Тс-с. Ваши соседи! Они нагрянут на шум. Я не хочу им показываться. Мне тоже светиться ни к чему.
Я все повторял «светиться», «засвечиваться» — в чужой ситуации (в напряженной) жесткое слово как якорь. И сам собой на языке возникает спасительный сленг, а то и мат.
И словно бы я накликал — в эту самую минуту нам засветило, и как! В окна!.. Свет! Вплоть до веранды. Насквозь! И даже в настенном зеркале, что в глубине спальни, запрыгали шаровые молнии. (Фары. Вот оно что!)
Машина. Подъехала прямо к забору.
— Я пропала! Пропала… Борис! — пискнула все еще голая Вика.
Я… осторожно… к окнам. Она за мной. Голая. Оба слепо глядели в окно. Не соображали…
Однако ее киношный вскрик: «Я пропала!» — или, может быть: «Я погибла!» — вдруг придал мне хладнокровия. Я остыл. А сердце стучало мощно.
Да, машина стояла прямо под окнами. Да, фары искосясь били в нашу сторону — ярко, светло!.. Но я вгляделся. Это был кто-то… Не Борис… Из машины вышла пара.
— Вика! — крикнул из ночи мужской голос. — Не спишь?
Ага, соседи. Сосед-рыбак… Всего лишь сосед!.. Я сказал ей тихо: «Откликнитесь… Скажите — легла. Будет лучше, если вы им сразу откликнетесь».
— Уже легла, — откликнулась Вика (в окно), имитируя сонный голос.
— Спишь?
— Да.
Женский голос оттуда (из ночи) крикнул:
— Борис велел передать, что вернется позже. Он с рыбаками! На озере! Большой костер развели. Сказали: такой клев! клев! А по-моему, заглатывают без счета пивко!.. — И хохотнула: — Хочешь, Вика, мы зайдем? Пиво у нас тоже есть!
Я ей негромко: «Скажите, нет, я уже сплю», — и как завороженная она повторила:
— Нет… Я уже сплю.
Машина проехала к соседней даче. Фары ушли, отвалив в сторону. Погасли. После шума двигателя и ночных криков все разом стихло. Как задернули занавес. Тишина.
Минуту мы с ней стояли у окна молча.
Я сказал — мне, мол, Вика, надо уходить. До свиданья.
— Открыть дверь?