- О-о! Руссиш диссидентс - зер гут пьянитс!
ГЛАВА 2
Итак, на берегу славного города-героя, в самом центре Европы, сидели, как уже было сказано выше, двое.
Скажем больше, это были неразлучные друзья, собутыльники и соратники штандартенфюрер СС Макс Отто фон Штирлиц (в определенных кругах известный как Исаев М.М.) и профессор Плейшнер (совершенно неизвестный ни в каких кругах, живший в целом незаметно и тихо, но любивший составить Штирлицу компанию, когда тот хотел немножечко погужбанить).
Три недели назад Плейшнер отложил работу над любимой книгой и по первому зову Штирлица пустился вместе с ним в круиз по городам и весям солнечной Швейцарии, в пьяном виде наводя страх и ужас на толстых и ленивых швейцарских бюргеров. Он не смог бы вспомнить, что он пил вчера, где и сколько, но это было и не важно. Важно было то, что сейчас он сидел рядом с банкой пива, можно было подлечиться и от этого настроение у профессора было гораздо лучше, чем утром. Жаль только, что приходилось присматривать за жуликоватым Штирлицом, который, улучив удобный момент, запросто мог в один присест выхлестать всю банку. Но сегодня Штирлиц был добр и пока Плейшнера не обижал.
- Закат, - светло промолвил Штирлиц и, не в силах сдержать волнение, отпил.
- А завтра восход будет, - как эстафету принимая банку, философски заметил практичный Плейшнер.
- А послезавтра назад, в рейх! - вспомнил Штирлиц и оба помрачнели. Каждый помолчал о своем.
- Надо бы Шлагу долг вернуть, - угнетенно сказал Плейшнер.
- Верни, - одобрил Штирлиц.
- То есть как "верни"? - мелко заморгал Плейшнер. - Ты же в курсе, что я уже полгода как на мели! Это тебе бабки из Центра чемоданами высылают!
- А кто в грудь себя стучал, что отдашь? - спросил Штирлиц. Плейшнер ничего не ответил. Помолчали.
- Ну ладно, что это мы все о делах? - заговорил наконец Штирлиц. - Ты заметил, какая клевая внучка у этого старикашки Ганса?
- У какого Ганса? - удивился Плейшнер.
- К которому давеча за пузырем ходили. Помнишь?
- Не очень. - Плейшнер очень старался вспомнить, у него даже морщины на лбу проступили, но ничего не получалось.
- Нет, не помню, - с сожалением сказал он.
- Ну как же, ты еще с лестницы упал! - начал терять терпение Штирлиц. Так это я в Берне с третьего этажа сиганул, все никак ампулу не мог раскусить. Потом хромал неделю. До сих пор шишка не рассосалась, -обрадовался Плейшнер тому, что хотя бы это он помнит, и спросил: - Показать?
- Не надо мне ничего показывать! - сдернул с головы фуражку Штирлиц. - Ты что, не помнишь? Еще с Айсманом пузырь на троих раздавили, луковица с собой была...