Вокруг Света 1997 № 01 (2676) (Журнал «Вокруг Света») - страница 6

— Как они переносят полет?

— Нормально. В транспортном самолете мы с ними вместе летим. А вот во Франции собаки нервничали, мы были в салоне, а они в грузовом отсеке. Представляете, самолет садится, моторы глохнут и вдруг слышится... вой!

— Волчьи замашки... — Конечно. У многих камчатских ездовых волк — в дедушках. Мы в лесу живем — однажды я с ними без поводка гуляла. Увидели на дороге чужую собачку — и сразу в погоню. «Ко мне!» — кричу. Не слышат... Разделились: трое по дороге — загоняют, трое через лес — наперерез. Никто ведь их этому не учил... В общем, загнали бедную собачку: визг, вой... Когда я добежала, они уже чавкают... И при этом никакой агрессивности! Можно на хвост, на лапу наступить, можно из пасти любую кость вынуть — не тронут. Но и надежды на то, что они тебя при случае защитят, тоже нет...

— Но самое поразительное произошло с нашей четырехлетней Сашенькой, — продолжала Елена. — Однажды мы ее потеряли — ни в доме нет, ни во дворе. И вдруг, Боже ты мой, обнаруживаем ее... в собачьей конуре, где у нас щенная сука лежала! Тут мы действительно испугались, ведь более сильной защитной реакции, чем в подобной ситуации, от собак трудно ожидать. А собака вылизывает своих щенят, поднимает голову к Сашеньке и... облизывает ее личико!

Не вспомнить о собачьих бифштексах я, конечно, не мог. — Я не стал бы осуждать Амундсена, — включился в разговор Сергей. — Абсолютно неприемлемо для меня выкармливание собак специально для еды, как в Корее, Китае... Что касается нас, то первый наш вожак — ему уже 18 лет — до сих пор живет. На пенсии, конечно. А вот Кинга усыпить пришлось. В старости у него диабет был, ничего не помогало: так истощал, что мышц не осталось. Может, для защитников природы это и покажется страшным, но я — сторонник эвтаназии, и для собак, и для людей тоже...

Но опыты на собаках... Будь Павлов жив, я бы поспорил с ним. Насчет условных рефлексов и прочего.

— Знаете, они сейчас прилетят домой и будут рассказывать другим обо всем, что с ними было, — серьезно добавила Елена.

— У них свой язык, беззвучный: движения ушей, хвоста, лап, повороты  головы, походка... Они — такие же, как мы, только мир воспринимают иначе...

— Самое главное, — сказал напоследок Сергей, — мы с ними в одной Стае, и цель у нас тоже одна. Мы научились понимать друг друга — значит, научимся и побеждать.

Андрей Нечаев / фото автора

Санкт-Петербург — Москва

Стоит только приступить к повествованию, как сознание спотыкается — с чего начать? Где тот первый импульс, который толкнул к поискам? Можно начать со статьи Володи Пушкарева о загадочных чучунаа, после которой пришло озарение: наш вариант гималайского йети... Можно — с осени 1975 года, когда я с группой воркутинских геологов несколько секунд наблюдал на Приполярном Урале странного свистуна на перевале. А можно и с таинственного силового воздействия, испытанного мной на Памиро-Алае. Я расскажу об одном, не самом удачном экспедиционном сезоне, но он, пожалуй, дает представление о наших поисках загадочного менква, чье изображение резали из дерева ханты и манси.