(Ин. 6, 60) и
кто же может спастись? (Мк. 10, 26). И ужасались словам Его. Бывает, ужас охватывает человека при виде той высочайшей участи, которую уготовил ему Творец. Однако Господь Сам свидетельствует перед человеком о том, что не оставит его Своей помощью и Своим утешением: не только
невозможное человекам возможно Богу (Лк. 18, 27), но и
все возможно верующему (Мк. 9, 23):
се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам; однакож тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах (Лк. 10, 19-20).
Логос творчества, о котором говорили еще святые отцы, вложенный в человека и присущий ему, осуществляется на самых высотах духа, на самых глубинах смирения, научающего человека слушать волю его Творца, быть послушным Его замыслу. Это есть тот идеал, к которому стремится душа человека, но редко когда может его достичь. Предел творческих усилий человека, его кропотливой работы над своей душой, этого "умного делания", "художества", реального духовного подвига, осуществляемого с помощью Божьей - святость, обожение. Ветхозаветное и новозаветное церковное творчество дает нам образцы самой высокой поэзии, перед которой меркнет вся секулярная словесность, как даже пушкинские "Отцы пустынники и жены непорочны" - перед великопостной молитвой преподобного Ефрема Сирина (IV в.). Его же "Пророк" - перед текстом пророка Исайи. Да и все без исключения светские переложения классиками Евангельских текстов - перед самим Евангелием.
Язык Священного Писания и есть поэзия как таковая:
Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий.Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто.И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,не радуется неправде, а сорадуется истине;все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится...
(1 Кор. 13, 1-8).
Может быть, именно по этой причине многие неофиты - художники, музыканты, поэты - столь остро ощущают эту неполноту и недостаточность светской культуры в сравнении с культурой церковной, что, по крайней мере, на какой-то срок полностью отворачиваются от нее. И это не только и не всегда тот соблазн опрощения