На документе стояла печать «Только для „Дельты“». Это означало, что только некоторые люди из высших кругов американского правительства могли иметь к нему доступ.
Стоун пробежал его глазами, затем начал читать еще раз, медленнее. У него буквально отвисла челюсть от удивления.
Сол заговорил, растягивая слова, как будто это причиняло ему боль:
— Тебе известно, что у Горбачева с того времени, как он стал Генеральным секретарем, были большие проблемы с Политбюро. Ты знаешь это лучше других, ведь ты предсказывал это много лет назад. — Он прижал ладони к уставшим глазам и помассировал их. — Затем все эти беспорядки в Восточной Европе… У него много врагов. А ведь переговоры на высшем уровне — это вопрос уже нескольких недель. Президент США поедет в Москву и я подумал, что это жизненно важно.
Лицо Стоуна пылало, он кивал в знак согласия со всем, что говорил Энсбэч.
— И если бы мы смогли узнать, что означает это ленинское завещание, то мы смогли бы установить, кто участвовал в этом разговоре и каковы их мотивы. — Голос его звучал все тише, он задумался.
Энсбэч пристально, с каким-то лихорадочным напряжением смотрел на Стоуна. Затем он спросил тихо, почти шепотом:
— Ты понял эту стенограмму так же, как я, верно?
— А ее невозможно понять иначе. — Стоун прислушался к слабым звукам печатной машинки, долетающим из холла внизу и невесть как проникшим сквозь массивные двери. Несколько минут он молча рассматривал на стене аккуратный геометрический рисунок из солнечных лучей, прошедших через планки жалюзи. — Эти люди — кто бы они ни были — замышляют в скором времени совершить первый государственный переворот в истории Советского Союза.
— Да, речь на этот раз идет о перевороте в стране, а не в Кремле, — согласился Сол, покачивая головой, как будто он не хотел, не мог поверить в это. — Не просто переворот в Кремле, а нечто неизмеримо более страшное. Ты со мной согласен?
— Слушайте, Сол, — сказал Стоун, не отрывая взгляда от стены, — если эти сведения точны, то речь идет о падении всего правительства. О всеобщем кровавом хаосе. Об опаснейшем перевороте, который может изменить весь мир. — Он перевел взгляд на Сола. — Вы знаете, это даже любопытно, — тихо добавил он. — На протяжении многих лет мы размышляли о том, возможно ли такое вообще. Мы пытались представить себе те ужасные события, которые произошли бы, если бы власть, десятками лет удерживаемая в Кремле, однажды была захвачена другой, более опасной группировкой. Об этом было много разговоров, настолько много, что казалось, мы уже свыклись с этой идеей. А сейчас… вы знаете, одна мысль об этом приводит меня в ужас.