— В Даллас?
В присутствии духа ей не откажешь, это точно, с восхищением подумал Джадд. Как же он раньше этого не замечал? Где были его глаза все те годы, когда он старательно высмеивал ее в своих статьях?
— Нет. В столовую.
— И ты… ты никому не сообщишь, где я нахожусь?
— Нет. Пусть это останется нашим маленьким секретом. Пока ты этого хочешь.
У Стиви явно упала гора с плеч. Она расслабилась и даже удобнее устроилась на стуле. Однако ни бурных слез, ни воздетых в порыве благодарности рук, ни кидания ему на грудь Джадд, который, возможно, подсознательно ожидал чего-то подобного, не увидел.
— Хорошо, — просто произнесла она. — Это облегчает мою жизнь. И я рада, что ты не бросишь книгу.
— Вчера ты назвала ее скукотищей, сплошной жалостью к себе и… что там было третье? Мерзость, что ли?
Она немного нахмурилась.
— Да, это было нехорошо, но ты меня спровоцировал.
— Кстати, о провоцирующем поведении. — Джадд встал и обошел стол. — Сегодня утром…
— Джадд. — Стиви, как ужаленная, вскочила со стула. — Я хотела объяснить насчет сегодняшнего утра.
Его брови сдвинулись.
— Что объяснить?
— Почему это случилось.
— Я знаю, почему это случилось. Это называется вожделение. Согласно словарному определению — страстное желание, сильное чувственное влечение, требующее немедленного удовлетворения.
Судя по уничтожающему взгляду Стиви, словарное определение не пришлось ей по вкусу.
— Я была не в себе. Эти таблетки довольно сильные. Я не отдавала себе отчет в своих действиях.
По мере того как Джадд приближался, она чуть пятилась, стараясь оставаться на расстоянии вытянутой руки от него. Это взбесило его едва ли не больше, чем дурацкое нежелание Стиви признать, что она тоже хотела заняться с ним любовью.
— О, понимаю. То есть без помощи лекарственных средств ты не можешь испытывать сексуального влечения ко мне. Это ты пытаешься сказать?
— Не совсем.
— Тогда что конкретно?
— Я не хочу заниматься с тобой сексом, — отрезала Стиви.
Джадд коротко рассмеялся:
— Черта с два ты не хочешь.
Она разозлилась; это было видно. Джадд уже научился различать признаки надвигающейся бури: бросившийся в лицо румянец; потемневшие вдруг глаза — поразительно, как менялся их цвет, от теплого оттенка виски к почти черному; вздернутый подбородок.
— У меня сейчас очень тяжелое время, — звенящим голосом произнесла Стиви. — У тебя тоже. Ни мне, ни тебе роман сейчас абсолютно не нужен. Тем более роман между нами. Возможно, нужно было вынести некий урок из Стокгольма и…
— Я вынес. Ты меня хочешь. Ты и тогда меня хотела.
Стиви сжала руки в кулаки и сделала глубокий вдох: