Старостин покачал головой:
— Провокации. Даджал пообещал сорвать Олимпиаду. Правда, про саммит он ничего не говорил…
Ковригов совсем расстроился:
— А конкретно что он может сделать?
Старостин задумался:
— Конкретно? Ну, например, задействовать черкесских экстремистов из Штатов и Турции. Они в последнее время сильно активизировались. Их поддерживают Грузия и Израиль.
Ковригов нетерпеливо перебил его:
— Это я и сам знаю. Твои ребята где сейчас?
— Группа Татаринова? В отпуске, где же еще? Кажется, собираются в Турцию.
— Нечего им в Турции делать, — буркнул начальник управления. — Пусть отправляются в Сочи. Патриоты должны отдыхать на родине.
Старостин постарался скрыть улыбку.
— Я передам, но ты же понимаешь… они в отпуске.
Генерал-полковник усмехнулся:
— Не дурак, понимаю. Надо уведомить премьера Правдина. Он тоже на юге отдыхает. Подводными раскопками занимается, античные амфоры на дне морском ищет…
Неожиданно в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошел адъютант.
— Начальник шифровального отдела с сообщением особой важности, — доложил он.
— Давай его сюда, — махнул рукой Ковригов.
Главный шифровальщик вошел, молча положил на стол перед начальником управления секретный документ и вышел.
Ковригов пробежал документ глазами и побледнел. Потом жестом подманил Старостина:
— Читай.
Тот впился глазами в бумагу. Текст гласил:
«Час назад в президентском номере отеля «Осман-Палас» покончил с собой Семен Яковлевич Бормышев. В оставленной предсмертной записке значилось: «Олимпиада в опасности». Факт самоубийства не подлежит сомнению. Мотивы устанавливаются. Полиция и администрация отеля держат эту информацию в секрете».
Старостин скомкал бумагу, положил в пепельницу и поджег. Потом тщательно измельчил пепел.
— А ведь это он нам с тобой оставил свое предсмертное сообщение, — сказал он после долгой паузы.
Оставалось только понять, что же такое совершил этот, безусловно, неглупый человек. Похоже, он сплел такую паутину, что сам же в ней и запутался. И сам предпочел разрубить узлы таким страшным способом. Или не сам?