Когда мы приехали обратно, то первые гости уже прибыли и Жанна, девушка, нанятая в помощь Камилле, показывала им комнаты. Это было как доброе предзнаменование, обозначающее начало нового периода для «Фермы».
Может быть, дело было только в том, что шел август, начало отпускного сезона для большей части Франции, когда заполнены даже такие второстепенные дороги, как та, что шла через Белан-ле-От; но так или иначе, по меньшей мере половина комнат в «Ферме» всегда были заняты.
Смерть мадемуазель Софи, казалось, сняла черную вуаль с отеля. Теперь здесь весело порхали Камилла и Жанна в своих белых фартуках, расстилая скатерти и расставляя цветы. Конор оборудовал еще несколько ванных. Он пригласил себе в помощь человека из Белана, и все было подготовлено к тому, чтобы начать выкладывать плиткой пол.
Но хотя черная завеса, казалось, приподнялась над «Фермой», ни один из нас не освободился от нее. Эган, самый беспечный из всех нас, часто выглядел озабоченным, и то нежное выражение в его глазах, которое так очаровало меня, появлялось все реже и реже. Мария была больше всех обеспокоена этой переменой, происшедшей с ним после смерти Софи. Конор мог, по крайней мере, занять себя работой, укладывая трубы и сооружая приспособления для ванных комнат, — это помогало ему забыться. А когда Лаура прибыла к нам со своим еженедельным визитом, мне показалось, что и она переменилась: стала вести себя тише и меньше работала на публику.
Я знала, что это не просто мои домыслы. Как могла смерть не повлиять на всех нас? Я все чаще делала перерывы в занятиях рисованием и не могла забыть эти седые жидкие волосы, разметавшиеся по булыжнику. Может быть, мешала какая-то неопределенность: мы ведь не знали, почему и как она умерла; а может быть, это было неосознанное чувство вины за чью-то разбитую жизнь.
Как-то утром Конор остановил меня, когда я собиралась уйти на целый день.
— Мне надо поехать в Ниццу выбрать плитку для ванных комнат, — сказал он. — Я подумал, что вы хорошо разбираетесь в таких вещах. Вы бы мне очень помогли, если бы поехали со мной.
Я согласилась отправиться с ним.
Это был еще один в цепочке чудесных дней. Дорога вилась по откосам гор, то опускаясь, то поднимаясь, и, когда показалось, что горам не будет конца, перед нами вдруг раскинулось Средиземное море — как голубой мираж, оно плыло в жаркой дымке. У меня невольно вырвался возглас восхищения и удивления, и Конор съехал на обочину, чтобы я могла полюбоваться этой картиной подольше.
До этого момента мы разговаривали мало, но нисколько не тяготились молчанием. Зачастую молчание между людьми, которые мало знакомы, как Конор и я, порождает напряженность, и я обычно лихорадочно ищу, чем бы заполнить эту пустоту. А сегодня ни я, ни он, очевидно, не нуждались в этом. Мы мирно сидели рядышком и смотрели на море.