— Постарайтесь уснуть, — сказал он.
— Нет, нет…
Я все-таки попыталась подняться, но его сильные руки опустили меня обратно на подушку. Я тупо смотрела, как он подвинул стул к двери и сел на него.
Вот я и в ловушке.
Кричи же, подсказывал мне разум. Кто-нибудь да услышит. Но веки слипались. И я снова заснула, а когда проснулась, был уже полдень; Конор ушел, а стул стоял на своем обычном месте. Может быть, все это мне приснилось?
Мария, видно, была в напряжении все утро; когда я вернулась из ванной на слабых, непослушных ногах, она уже ожидала меня в моей комнате.
— Как вы себя чувствуете? А надо ли было вам вставать? Как вы напугали всех нас, Керри!
— Насколько я догадываюсь, я жива. И сожалею, что явилась причиной паники.
— Давайте я принесу вам завтрак. Или что-то вроде обеда. Может быть, суп. Это пойдет вам на пользу.
Она побежала вниз, а я снова легла в постель, раздумывая, как поступить. Мы должны уехать, и быстро, прежде чем будет совершено повторное покушение на мою жизнь.
Важно было решить, как заставить Марию уехать. Единственный способ — это рассказать ей о том, что произошло в горах, и про героин. Но могу ли я ставить свою жизнь в зависимость от ее реакции? И расскажет ли она обо всем Эгану? А могу ли я быть уверенной, что Эган не участвовал в попытке убрать меня?
Кто-то постучал в дверь. Я подумала, что это Мария, и сказала:
— Войдите!
Но это был Конор.
— Как вы себя чувствуете?
— Лучше, благодарю вас.
— Очень глупо располагаться на краю пропасти.
— А я и не располагалась на краю пропасти.
На его лице ничего не отразилось.
— А как же это тогда случилось?
— Меня сбросили вниз.
— Ну что вы, Керри!
— Я не настолько глупа, чтобы не понять, для чего мое лицо было закрыто кем-то, кто не хотел, чтобы я его видела, для чего меня тащили к краю пропасти, а потом сбросили вниз!
Он и на самом деле был подавлен.
А я с горечью снова заговорила о том, что пришло мне в голову этой ужасной ночью там, на дне пропасти.
— И я думаю, что мадемуазель Софи выкинули из окна таким же образом. Кто-то, кто думал, что она слишком много знает.
Он ничего не отрицал и продолжал стоять там, где стоял; только взгляд стал еще печальнее, а вокруг рта залегли глубокие складки.
— Я полагаю, что сейчас вы посоветуете мне держать эти теории при себе ради моей же пользы. Но о ком вы на самом деле беспокоитесь, Конор?
Он повернулся и вышел.
И почти тут же вошли Мария и Эган; он нес поднос с моим завтраком.
— Мария говорит, что вы в порядке, как новенькая. А как насчет рентгена? — спросил он, ставя поднос мне на колени. — Я считаю, что это неплохая идея.