Он подавленно посмотрел на меня и сказал:
— Если кто-то хотел убить вас, то почему бы ему не попытаться еще раз?
— Я уже думала об этом.
— Вам нельзя быть одной. Я останусь с вами.
Я ответила все еще спокойно:
— Предпочитаю остаться одна. Запру дверь.
Он густо покраснел. Не говоря ни слова, повернулся и вышел. Я демонстративно заперла дверь так, чтобы он мог это услышать.
Я запланировала уложить вещи так поздно, как только возможно, чтобы исключить любой намек на наш отъезд. Разыгрывая усталость, хотя на самом деле я давно пришла в себя, провела утро, читая в шезлонге возле бассейна. Поэтому я увидела приехавшую Лауру.
Для меня ее приезд был неожиданностью. Она оглядывалась вокруг, желая, без сомнения, увидеть Конора, но его в это утро не было видно поблизости. Она выглядела менее ухоженной, чем обычно. Волосы были почти растрепаны, и зеленая одежда только подчеркивала бледность ее кожи.
Я помахала ей, и она сделала то же самое в ответ, явно с усилием придавая соответствующее выражение своему лицу.
— Я вижу, вам лучше. Рада за вас, дорогая. Конор говорил мне, что вы ужасно упали. А где все остальные?
— Где-то здесь. Я никого не видела.
— Я надену купальный костюм и присоединюсь к вам.
Ей потребовалось порядочное время, чтобы переодеться, и я уже подумала, что она нашла Конора. Купальный костюм представлял собой полоски ткани на груди и бедрах; несмотря на некоторую полноту, ее фигура была довольно стройной. Пододвинув шезлонг к моему, она опустилась в него, а потом, повернувшись ко мне, стала с холодным интересом рассматривать мои порезы.
— Это все заживет, — изрекла она. — Вы счастливо отделались.
Но она была слишком нетерпелива даже для того, чтобы высказать вежливый интерес ко мне.
— А вы в порядке, Лаура? — спросила я.
Она выпустила сквозь зубы дым от сигареты.
— Я не собиралась приезжать сюда. Никому ничего не сказала, даже Арману. Но если у мужа появятся подозрения, мне придется путешествовать в сопровождении мужчины из нашей семьи, как доброй турецкой жене. — Она ехидно засмеялась: — У вас с Арманом, кстати, есть нечто общее.
— Я здесь не для того, чтобы следить за Марией.
— Боюсь, за ней необходимо следить.
— Я думала, что вы француженка, а не турчанка.
— Конечно. Но будь Мария моей дочерью, я оградила бы ее от такого человека, как Эган. Его испортили женщины, их у него было слишком много.
— Она достаточно взрослая, чтобы самой решить, как себя с ним вести. Она знает его лучше, чем любая из нас, — сказала я, поднимаясь. — Извините, Мария меня ждет.
Я постучала в дверь комнаты Марии. Она сидела одетая и готовая выйти.