— Дядя Хенрик, — шепотом произнес Сэмюэль.
Дядя Хенрик сказал что-то на норвежском тете Иде, которая до сих пор потрясенно стояла с открытым ртом. Потом он повернулся к детям и заговорил:
— Привет, Марта. Привет, Сэмюэль. — Он говорил с легким акцентом, от которого его слова казались мягкими, словно масло на горячем тосте. — Да, это я. Я ваш дядя Хенрик.
— Где ты был? — спросила тетя Ида, дотрагиваясь до его лица, чтобы убедиться, что все это правда. — Ты прятался в этом ужасном лесу? Разве я сделала что-то не так?
— Нет. Ты ничего не делала не так. А я не прятался. Все эти годы я был рядом. Рядом с тобой.
Тетя Ида не понимала.
Дядя Хенрик показал на копье и на то место, где еще недавно был Мастер перемен.
— Он позволил мне покинуть лес. Но он изменил меня. Много лет назад. Он превратил меня в элкхаунда. Я был в другом обличье, но я по-прежнему был собой. Я сдержал свое обещание. Я вернулся к тебе.
— Ибсен, — прошептала она.
Дядя Хенрик стер слезу с ее щеки:
— Все эти годы я не покидал тебя.
— Все эти годы, — эхом повторила тетя Ида, не в силах скрыть печаль в голосе.
Они немного помолчали, а затем дядя Хенрик сказал Сэмюэлю:
— Кстати, спасибо за сыр. Он был не таким идеальным, как «Золотая медаль», но все-таки вкусным. И не таким опасным, как суп правдивого пикси.
— Ох, — сказал Сэмюэль, со стыдом вспомнив, как груб он однажды был с собакой. — Все в порядке.
Тетя Ида открыла рот, собираясь что-то сказать, когда вдруг заметила отдаленный звук. Звук, который не раздавался в лесу уже долгие годы.
Дядя Хенрик тоже заметил это странное, но мелодичное пение.
— Мне знаком этот звук, — сказал он. — Я слышал его много лет назад. Когда я впервые попал в лес. Это хюльдры поют гимны солнцу. Они, должно быть, теперь все вернулись в свою деревню.
Марта задохнулась от ужаса:
— Хюльдры?
Тетя Ида растерялась:
— Но хюльдры ведь не выходят на солнце.
— Раньше они выходили, — сказал дядя Хенрик. — До того как были сотворены перемены.
Сэмюэль оглядел деревья, обрамлявшие поляну. Они больше не выглядели ни грозными, ни устрашающими. Они казались спокойными и мирными, то есть такими, какими и должны казаться деревья.
— Приказы Мастера перемен, видимо, утратили свою силу, — сказал он. — Вот почему дядя Хенрик снова стал человеком. Все остальные существа тоже должны были измениться. Теперь лес будет в безопасности.
Дядя Хенрик кивнул.
— Это снова будет рай, — сказал он. И они начали обсуждать то, что это значит: рай.
— Мы могли бы жить мирно и есть суп правдивых пикси, и это бы нам не повредило, — сказала тетя Ида, и ее рот при этой мысли наполнился слюной.