— Постояла бы ты здесь столько, сколько стоят эти ребята, ты бы и, без арки, по одним глазам проходящего понимала, кого следует остановить. Ты же в больнице прекрасно разбираешься, кто симулянт, а кто болен на самом деле.
— Разбиралась, — спокойно поправила Дорогина Солодкина.
— Смотри, кажется, Варвара идет.
Белкина широко открыла стеклянную дверь, напоследок глубоко затянулась и бросила в урну недокуренную сигарету. Затем она быстро прошла вперед и стала, как соляной столб, посреди мраморного холла.
Ее низкий грудной голос перекрыл все остальные звуки, в том числе и гудение арки:
— Дамы и господа, кто пришел на передачу «Темная комната», подходите ко мне, — и Белкина выбросила вверх руку с ярко накрашенными ногтями — так, как это сделал бы представитель турагентства, собирая отдыхающих к аэропорту.
С разных сторон к Белкиной потянулись люди.
«Человек тридцать», — мысленно прикинул До–рогин.
Каждому Варвара находила пару ласковых слов, она умудрялась одним кивком головы здороваться сразу с пятью людьми, и каждый из них считал, что кивок предназначен ему персонально.
Завидев стоящих в нерешительности Дорогина и Тамару, Белкина помахала им рукой.
—Подходите, чего вы стали? Мне всех пришедших сосчитать надо.
— У меня такое чувство, что мы лишние, — призналась Тамара на ухо Дорогину.
— Это тебе только кажется.
Белкина развернула блокнот, выхватывала из собравшихся взглядом тех, кого приглашала лично, сверялась со списком.
— Извините, но меня и в самом деле подвели, предупредили только с утра, что нужно собрать своих друзей.
— Варвара, зачем ты извиняешься? — сказал мужчина в узких дорогих очках. — Что я, не знаю телевизионных порядков?
— Ты знаешь, другие не знают. Пошли, я вас всех проведу.
Возле милицейского поста произошло целое столпотворение. Пропусков было заказано больше, чем пришло народа, кто‑то из приглашенных уже сумел проскользнуть в студию, воспользовавшись журналистским удостоверением.
Наконец все знакомые Варвары Белкиной перекочевали на другую сторону барьера.
— Пойдем быстрее, — скомандовала Белкина, — через час выход в эфир, а у нас еще ничего не готово.
Она шагала по коридору не оборачиваясь, знала, что приглашенные следуют за ней.
В студии было жарко и, как показалось Дорогину, пыльно. Он с удовольствием отметил, что стены студии задрапированы светло–бежевой материей.
«А ведь могли повесить и черную, тогда бы Тамара в черном костюме растворилась на фоне стен.»
С трех сторон невысокого подиума амфитеатром на подставках высились стулья, одинаковые, поблескивающие никелированными трубками. Человек двадцать уже сидели на них.