— Ну что приуныли? Не в первый же раз.
— Не в первый, — пробурчал Раймонд, — но мне уже, честно говоря, становится страшно.
— За вами столько, — засмеялся Саванюк, — что одним больше, другим меньше…
— Лучше уж молчи, — напомнил белорусский таможенник.
— Завтра, как договаривались. Место на карте запомнили?
— Место мы это знаем.
— Тогда пока, — и как‑то уж очень легкомысленно бывший полковник махнул рукой, словно прощался с девушкой, а не с крутыми мужиками.
Он шагнул в ночь, и вскоре огни его «Жигулей» скрылись за поворотом.
— Выпить хочется, — сказал латыш, Потирая сухие ладони.
Он чувствовал, как похолодели его руки, хотя вроде и ночь была теплой, и печь в вагончике топилась.
— Дел много, — пробурчал его белорусский коллега, — выпьем лучше потом. Тебе, Раймонд, еще домой смотаться надо. Переговори с тем, кто товар обещал купить. А то куда мы его потом в Латвии денем? Если до рассвета фуры не спрячем, можем попасться.
— У меня все чики–чики, — дрожащим голосом отвечал латыш. — Мы — горячие латышские парни, все быстро делаем и если уж слово свое дали, то назад его никогда не берем, не то, что вы, славяне.
— Ты насчет славян особенно не вякай, — возмутился сержант таможенной службы, — мы все одним миром мазаны. Были бы разные, ты бы с нами на дело не пошел. А то, что паспорт у тебя другой и к фамилии дурацкий «ас» в конце приписан, так это дела не меняет. Жил бы я на той стороне, тоже бы латышом записался, не дурак. Дал бы сотку баксов кому надо, и мне бы все в лучшем виде выправили.
— Соткой у нас теперь не обойдешься, — резонно заметил Раймонд.
— Дал бы две. Да и штуку дал бы, лишь бы в таможню на службу взяли. Я уже иначе себе жизнь не представляю, привык богато жить.
— А с виду не скажешь, — заулыбался латыш, — ходишь в отрепьях, словно бомж какой‑то.
— Это я на службе так хожу, да еще если в городе бываю. А видел бы ты меня, когда я в Питер наезжаю или в Ригу отскакиваю оттянуться, не узнал бы. Все бабы мои!
— Дурак, если светишься, — мечтательно сказал сержант, поглаживая цевье автомата.
— Ну да ладно. Нам тут в лесу приготовить кое‑что надо, а тебе за Двину плыть.
— За Даугаву, — поправил его Раймонд.
— Это как кому.
Таможенники неохотно поднялись, погасили свет. Им не хотелось выходить в прохладную ночь из теплого, хоть и накуренного вагончика. Но не будешь шевелиться, не станет и денег. Под лежачий камень вода не течет, но и катящийся камень мхом не обрастает. Эти истины таможенники усвоили твердо и поэтому практически никогда не спорили с Саванюком, когда тот предлагал им хоть и преступную, но выгодную сделку.