К полудню Сталинград превратился в один огромный костер. Шлейф жирного, непроницаемо-черного дыма от горящих нефтехранилищ тянулся на десятки километров, а по Волге змеились вниз по течению полосы горящей нефти. Многочисленные очаги пожаров слились в сплошное море огня. Бушующее пламя сжигало огромные объемы кислорода и продолжало всасывать из окружающей атмосферы все новые и новые массы воздуха — образовалась гигантская топка с самоподдерживающимся наддувом, в которой горело абсолютно всё. Реализовалось редчайшее явление, впоследствии получившее название "огненный шторм". И этот "шторм" бушевал на улицах города, где до войны проживало полмиллиона жителей, к которым добавились сотни тысяч беженцев, скопившихся в ожидании дальнейшей эвакуации, а также солдаты двух резервных стрелковых дивизий, переформировывавшегося 13-го танкового корпуса, войск ПВО и многочисленных тыловых частей Сталинградского фронта. Все эти люди превратились в пищу для огня, будучи в буквальном смысле слова сожжены в пламени войны.
От огромных температур плавились стекло и черепица, крошились и трескались от жуткого жара камень и кирпич, от людей же не оставалось вообще ничего, лишь жирный пепел, который, смешиваясь с золой и пылью, взмывал вверх, подымаемый потоками раскаленного воздуха. Один из радистов с немецкого бомбардировщика, наблюдая вздымающийся до небес черный смерч из дыма и пепла, мрачно пошутил:
— Похоже, что души русских отправляются прямиком на небеса.
На реплику откликнулся штурман, оторвавшись, наконец, от прицела:
— А что им еще остается? Ведь ад мы им устроили прямо на земле! — Довольные смешки остальных летчиков были ему ответом.
К двум часам дня сильное задымление и жар вынудили немецкие бомбардировщики увеличить высоту бамбометания до трех километров, а истребителей — отказаться от штурмовки города и перейти к обстрелу людей, сумевших вырваться из огненного кошмара в степь. Но, не смотря на эти трудности, бомбардировка продолжалась до самого вечера, хотя и с несколько меньшей интенсивностью, а грандиозные пожары бушевали в городе еще три дня, пока не выгорело все, что могло дать пищу огню. Рихтгофен мог гордиться собой и своими подчиненными, он добился того чего хотел — крупнейший в регионе транспортный узел был полностью парализован, связь нарушена, управление резервами утрачено, а огромные материальные запасы уничтожены. Заодно были полностью выведены из строя и важнейшие военные заводы. Начавшееся на следующий день наступление танковых армий Гепнера и Гота протекало как по маслу — уже 3 июля кампфгруппа "Баум" из состава дивизии СС "Тотенкопф" достигла берега Волги севернее Сталинграда, практически без боя преодолев городской оборонительный обвод. А днем позже XLVIII и LVII корпуса замкнули кольцо окружения вокруг четырех армий Сталинградского фронта восточнее Дона. Скольким жителям города пришлось заплатить за этот триумф Люфтваффе своими жизнями, наследника славы "красного барона"