С первых же дней пребывания в Афганистане во мне постоянно сидела уверенность, что ни сегодня-завтра объявят сбор по тревоге, затем всех нас посадят в самолёты, и мы улетим дослуживать в Союз. Но день шёл за днём, а мы продолжали нести тихую караульную службу по охране государственного объекта номер один — нового руководителя Афганистана. Место, где он находится, держалось в глубоком секрете. Сам Бабрак Кармаль ни разу не показывался из своих апартаментов. Он никуда не выезжал и никогда не выходил наружу, даже для того, чтобы подышать свежим воздухом. Сюда, во дворец, иногда подъезжали правительственные машины, из них выходили представительного вида люди и шли на приём к Бабраку.
Охрана столь важного объекта сулила нам массу беспокойств. Почти каждую ночь мы ожидали вражеские атаки. Постоянно нас запугивали сообщениями, что в нашу сторону двигаются то танковые колонны, то тысячи мятежников-афганцев. Обычно перед заступлением в караул нас инструктировали так:
— Обстановка очень сложная. Разведка докладывает — этой ночью нас должны атаковать танки! На этот раз это абсолютно точные сведения! Нам необходимо продержаться хотя бы неделю. На подмогу уже идут основные силы, тогда будет легче. А сейчас надо быть внимательными вдвойне! На посту не разговаривать и не курить! Ничем не выдавайте своего присутствия! Снайперу достаточно заметить даже огонёк сигареты — и пукнуть не успеешь, как придёт п..дец!
Офицеров постоянно информировали о складывающейся обстановке. Они в свою очередь говорили об ожидаемом приближении врагов нам. Может, оно так и действительно было, но до резиденции никто из мятежников и близко не доходил. По слухам, те части афганской армии, которые пошли на помощь правительству Амина, были вовремя замечены и разбиты ударами с воздуха ещё на дальних подступах.
Здесь, в уединённом месте, мятежников никто ни разу не видел. Поблизости даже не было никаких перестрелок. Тут шла своя особая, внутренняя жизнь. И заступая на ночной пост, как и прежде, все скрытно курили в рукав и внимательно смотрели в том направлении, откуда должны появиться проверяющие. А в темноту предгорий вглядываться глупо — разве кто рискнёт сунуться на охраняемый объект?
Несмотря на всю кажущуюся серьёзность обстановки деды с нами — молодыми — брататься не торопились. Строгая призывная иерархия бдилась с прежней твёрдостью.
Как-то раз за обедом Хохол (так звали фазана Васю из нашего взвода, поскольку он прибыл с Украины), двинул в челюсть молодому — видимо, тот ему чем-то не угодил. Это заметил молодой лейтенант из пятой роты, и подобная сцена его сильно возмутила. Он только что окончил училище, не успел пообтереться в коллективе и в нём ещё жили идиллические представления об армии. Лейтенант подскочил к Хохлу, обозвал его сволочью, отобрал у него автомат, приказал снять ремень и послал вызвать караульных, чтобы его арестовали.