Для сбора трофеев перед строем, прямо на земле, было расстелено несколько белых простыней.
— Все, у кого что есть, выйти из строя! Вещи выкладывать на простыни! Повторяю, кто отдаст сам — тому ничего не будет. А если у кого найдём — пеняйте на себя!
В строю началось слабое шевеление. После некоторых размышлений из строя стали выходить угрюмого вида гвардейцы и выкладывать на простыни всякую мелочь. У меня ничего не было, и я был спокоен. Мне вообще всё это было глубоко безразлично: солдатских дел хватало по самые ноздри, тут не до вещей. Однако к моему крайнему удивлению, многие другие, а точнее — почти половина личного состава — думали совсем иначе, и голова у них в первую очередь была озабочена именно тем, как бы что- нибудь где стащить. Кое-кто не стесняясь говорил прямо, что только сейчас, в это смутное время, время всеобщего хаоса, когда ещё ничто не определено, можно неплохо поживиться. А пройдёт неделя-другая — всё утрясётся, уляжется, новая власть укрепится и такая возможность уйдёт навсегда. Они это поняли сразу — ещё во время кабульского переворота — и помимо взятия запланированных объектов, успевали ещё и "заглянуть" в ближайшие магазины. Один из наших позже рассказал, как они втроём для "взятия" одного ювелирного заведения отправились с линии огня прямо на БМД, чтобы своротить металлическую решётку и витрину, отделяющие их от сокровищ. Набив карманы золотыми изделиями и прочими ценностями, уже через несколько минут они опять были на передовой — в неразберихе боя никто даже не заметил их недолгого отсутствия.
…- Так, так, — продолжил замполит. — Неплохо, неплохо, что и говорить… Батальон! Раздевайтесь до трусов и отходите назад!
Мы разделись и отошли от своих вещей. Начался доскональный шмон. Одни офицеры просматривали оставленные нами одежду, подсумки, аптечки, а другие в это же время исследовали БМДшки, шарили там по всем потаённым местам, раскручивали различные приборы и даже фары. Обнаруженные вещи складывали в общую кучу на простынь. Получился неплохой улов. Здесь грудились разнообразные безделушки, одежда, джинсы, валюта и множество всякой всячины. Закончив с обыском, дали команду одеться и разойтись.
С этого раза шмоны в батальоне стали проводиться регулярно, чуть ли не через день. Вначале нам объявляли:
— Через час уезжаем! Всем приготовиться к отъезду. Вольно! Разойдись!
У кого были заначки, те быстрее неслись вырывать свои вещи из тайников. А это время специально для того и давалось, чтобы каждый успел прихватить припрятанные шмотки с собой. И тут же командовали: