— Сколько дней до приказа? — и тут же должен Услышать верное число.
Пётр Боровский всегда был на страже добрых солдатских традиций. Он регулярно налетал с этим коварным вопросом на молодых. Кроме того, он был классным специалистом по "калабахам", в чём я убедился лично.
В один не самый благополучный для меня день, когда я был полностью занят какими-то важными делами по уборке помещения, внезапно объявился Боровский и с ходу задал мне свой коронный вопрос:
— Сколько дней до приказа?
Стоило мне на мгновение замешкаться, как Боровский начал отсчёт, с каждым разом улыбаясь всё шире и шире:
— Рас!.. Два!.. Три!..
В круговерти бытовых дел я не уточнил для себя этого важного числа и теперь, закатывая к потолку глаза, гадал:
— Тридцать два!.. Тридцать три!.. Тридцать четыре! — но счёт неумолимо продолжался.
Дело осложнялось тем, что если ответ не знаешь точно, то надо говорить обязательно меньшее число, пока не угадаешь. Гораздо хуже ошибиться в большую сторону: дед не потерпит, чтобы по твоей милости пришлось "служить" лишний день и за такую оплошность может разом накинуть дополнительно калабах десять.
— Тридцать восемь!
— Наконец!.. — счастливо осветился Боровский. — Так, подставляй лоб! Двенадцать калабах тебе полагается!
Я снял голубой берет, зажмурился и подставил голову. Боровский плотно приложил ладонь ко лбу, с усилием оттянул другой рукой средний палец и резко его отпустил. Калабах получился на славу — как будто по голове молотком тюкнули. После того как Боровский заехал своим каменным пальцем во второй раз, я уже забеспокоился как бы у меня не случилось сотрясение мозга. Кончив необходимую процедуру, довольный Боровский ободрил меня воспоминаниями:
— Тебе, Бояркин, ещё повезло! Вот когда я был молодым, мне ставил один дед, а кулаки у него — во-о! — он показал размер кулаков. — Как кувалдой бил! Прикинь — ставит эмалированную кружку дном кверху и как уе..ёт калабах!.. — аж эмаль с неё ссыпалась! Да-а, мы-то тогда точно знали сколько дней!
Поделившись ностальгическими воспоминаниями, он пошёл дальше — искать следующую свою жертву из числа молодых. А я ещё долго тёр лоб и с этого дня уже не ленился вести точный отсчёт этих чёртовых дней.
Для личного состава всех родов войск подписание этого приказа является одним из самых значительных событий. Касается это и солдат, волей судьбы попавших в Афганистан. Приказ здесь отмечается так же обязательно, со всеми обкатанными годами атрибутами и с таким же размахом как и в Союзе. Напрасно накануне ротный предупреждал:
— Завтра буду следить строго! Чтобы никаких дурацких выходок из-за приказа не было!