Окрестности Новосибирска, расположение N-ской десантной бригады
Владимир Пчелинцев (Шмель)
— Так значит, если я, верно, понимаю Ваши претензии, то мне предложено добровольно впустить на территорию вверенного мне подразделения представителей вашего преступного синдиката для вывоза содержимого складов, а самому — удалиться с тем, что смогу унести? — Майор размеренно раскачивался на носках. Вперед-назад, вперед-назад. Ребята должны подойти, разобраться по секторам, перевести дыхание, и выбрать цель. А для этого нужно время. Немного, но нужно. Вот и тяни майор, до последнего. Тяни...
— Точняк ты все понимаешь! Губернатор Чукотки, нах! — Рожа заржала. — И бегом давай, пока я не разозлился.
— А если я разозлюсь? — Миролюбиво спросил Пчелинцев. — Что тогда?
— Ты?! — Свин захлебнулся смехом, высоко запрокидывая голову. И захлебнулся кровью, когда в горло вошла пистолетная пуля, вырвав кусок плоти, и перебив артерию.
Главарь начал медленно оседать на дорогу, бессмысленно хватаясь за разорванное горло. Пучились глаза, багровость лица плавно становилась восковой бледностью...
Вторая пуля ударила между глаз, разбрызгав мозги по вытоптанному асфальту. Серое на сером...
И со всех сторон ударили по бандитам обжигающие до смерти струи свинца... Оставляя за собой дымную спираль, взорвалась посреди скопления дорогих четырехколесных игрушек граната, пущенная из РПГ, а потом и вторая...
Майор, откатившись за невысокую тумбу с цветами, больше не стрелял. Он только орал в микрофон рации, пытаясь перекрыть грохот стрельбы: — «Граники» убрать, машины и пленные! Машины и пленные, млять!»
Перед ним плюхнулось зеленое яйцо РГДшки. Закрутилось, шипя тонкой струйкой запала. Пчелинцев подхватил ее и швырнул за спину. Взрыв потерялся на общем фоне боя. Или избиения.
А метрах в двух лежал, удивленно распахнув глаза, старший лейтенант Побережник. И красная струйка, мешаясь с пылью становилась черной.
Личный пример, так сказать...
Таджикистан, Фанские горы, альплагерь «Алаудин-Вертикаль»
Санечка
— Санечка, одевайся!
— Засем, мама, есе зе лано!
— Надо уходить, маленькая.
— Засем?
— Сюда идут плохие люди.
— Сосем плохие? А де папа?
— Пошел навстречу плохим людям.
— Тада не надо уходить. Папа плогонит плохих. Папа самый сильный.
— Все равно надо.
— Мамочка, осень спать хосется. Давай, ты меня понесесь немнозко. Или деда. А я посплю...
Окрестности Новосибирска, расположение N-ской десантной бригады
Владимир Пчелинцев (Шмель)
— Доклад! — Пчелинцев не приказал. Прорычал.
Сундуков, баюкающий, задетую шальной картечиной, руку, поморщился: