* * *
Шону снилось, что улица двигалась. Он заглянул в открытую дверцу машины, которая пахла яблоками, и улица подхватила его и пихнула в машину. Там на заднем сиденье уже скрючился Дейв; рот его был открыт в беззвучном вопле. Во сне Шон видел только это — открытую дверцу и заднее сиденье. Того мужика за рулем, что был похож на полицейского, во сне он не видел. Как и его напарника на переднем сиденье. И Джимми он не видел, хотя тот был рядом. Он видел только заднее сиденье, и Дейва, и мусор на полу. Как это он не обратил внимания на то, что должно было сразу насторожить — на этот мусор на полу? Салфетки из закусочной, скомканные пакетики из-под чипсов, пивные и лимонадные банки, пластиковые стаканчики для кофе и грязная засаленная фуфайка. Лишь проснувшись и вспоминая свой сон, он понял, что и заднее сиденье, и мусор на полу на самом деле были в той машине, но раньше мусора этого он не помнил, а вспомнил только сейчас. Даже когда полицейские, заявившись к ним в дом, просили его подумать и хорошенько вспомнить все детали, которые он, может быть, упустил в рассказе, он не сказал, что пол и заднее сиденье были замусорены, потому что не помнил этого. Но потом, во сне, это всплыло, и именно это больше, чем все остальное, подсказало ему, пусть он этого и не видел, что что-то тут неладно с этим «полицейским», его «напарником» и их машиной. Шону не доводилось прежде видеть внутренность полицейской машины, особенно вблизи, но он подозревал, что мусора там быть не может. Наверно, там валялись еще и яблочные огрызки — отсюда и запах.
Через год после случая с Дейвом отец зашел к Шону в комнату, чтобы сообщить ему две вещи.
Первая — это то, что Шона приняли в Латинскую школу и что с сентября он будет учиться там в седьмом классе. Отец сказал, что они с матерью горды и счастливы, потому что Латинская школа — это как раз то, что нужно, если хочешь чего-то добиться в жизни.
А вторую вещь он сообщил ему чуть ли не мимоходом, уже когда уходил:
— Одного из них поймали, Шон.
— Из кого «из них»?
— Из тех двоих, что увезли Дейва. Они поймали его. Он умер. Покончил с собой в камере.
— Правда?
Отец внимательно посмотрел на него:
— Правда. Можешь перестать мучиться по ночам кошмарами.
Но Шон сказал:
— Ну а второй?
— Тот, кого поймали, — сказал отец, — дал показания полиции, что второй погиб в автомобильной катастрофе еще в прошлом году. Ясно? — По взгляду отца, которым тот окинул Шона, мальчик понял, что больше отец ничего не скажет и что тема исчерпана. — Так что иди мой руки, будем обедать.
Отец ушел, а Шон опустился на кровать с матрасом, выпиравшим там, где под него была подсунута бейсбольная перчатка-ловушка с мячом внутри — красная резина крепко обхватывала кожу.