Но вот чего не предвещал ни его вежливый голос, ни весь его вежливый облик, так это его ума, решительного, безапелляционного, сочетающего практичность и тенденцию нравоучать. Ты совершил тяжкое преступление, подпадающее под его, Мартина Фрила, юрисдикцию, и теперь это дело его, и горе тебе, если ты этого не понимаешь: дело это становится его личным делом.
— Я требую от вас проницательности и несговорчивости, — заявил он когда-то в первый день работы Шона в отделе. — Злости мне не надо; злость — это эмоция, а эмоции надо прятать, но в вас всегда должна сидеть досада — на то, что кресла здесь жесткие, что все ваши школьные друзья обзавелись «ауди», что преступники, эти кретины несчастные, думают, что могут творить злодеяния и мы это оставим безнаказанным. Досады этой, Дивайн, должно хватать на то, чтобы представленные вами документы никогда не отметались судом ни по причине недостаточной доказательности, ни потому, что неверно оформлены. Ее должно хватать на то, чтоб каждое ваше дело благополучно завершалось и каждый мерзавец препровождался в камеру, чтобы гнить там до скончания веков.
Среди своих это называлось «лекцией Фрила», и каждый новобранец раньше или позже ее выслушивал примерно в одних и тех же выражениях. Как и большинство речений Фрила, лекция эта вызывала недоумение: неужто он искренне верит во все, что говорит, или же говорит только потому, что нечто подобное говорить полагается? Но намотать на ус это приходилось, иначе тебя вышвыривали вон.
Шон работал в Отделе убийств уже два года и за это время сумел добиться расположения от всех в группе Пауэрса. Фрил слышал о нем только хорошее, но иногда вел себя так, словно не был в нем уверен. Вот и сейчас он так глядел на него, будто оценивал, справится ли он с таким делом: убийство девушки на его, Фрила, территории.
К ним неспешно подошел Уайти Пауэрс, вертя в руках блокнот с записями, и кивнул Фрилу:
— Лейтенант.
— Сержант Пауэрс, — сказал Фрил, — что удалось выяснить на этот час?
— Предварительное следствие указывает: время смерти в примерном интервале между двумя пятнадцатью и двумя тридцатью утра. Следов изнасилования нет. Причиной смерти явилась огнестрельная рана в затылок, но мы не исключаем также травмы от ударов. Нами обнаружена пуля, застрявшая в помосте слева от тела жертвы. Похоже, пуля от тридцативосьмикалиберного «смита», но для уверенности нужно, чтобы взглянул эксперт-баллистик. Водолазы обыскивают канал на предмет оружия. Мы надеемся, что преступник оружие бросил или, по крайней мере, бросил тот инструмент, которым наносил удары, предположительно бита или, может быть, палка.