Еще не веря в эту радость, старушка вытерла мокрые руки о полотенце, висевшее у печи, и недоверчиво спросила:
— А ты откуда знаешь?
— Дед Петрусь приходил, листовку партизанскую показывал, а там все написано: и как фашистов били, и сколько танков, самолетов, пушек и солдат уничтожено, сколько в плен взяли. Большая победа, тетя Марфа! Очень большая, теперь погонят их обратно! И от Москвы, и от Ленинграда! Просила я у Петруся эту листовку, но не дал. Говорит: «Она у меня одна, а мне надо многим людям ее показать». Ох и смелый дед! Ему ходить, бедному, больно, а он, как мальчишка, носится. Рад до слез.
— Ну, слава богу, — Марфа Степановна перекрестилась, — дошли, значит, до бога наша мольба и просьбы.
— Что вы, тетя Марфа. Какой там бог. Бог — это наша Красная Армия. Собралась с силушками и дала немцам жару. Даже я, неверующая, готова на такого бога молиться. Чует мое сердце, что там и мой Петя, и ваш Миша гадов бьют.
Они еще долго обсуждали радостную весть, потом Мочалова ушла.
Но дома ей не сиделось. «Люди жизни не жалеют, воюют с врагом, — упрекала она себя и теперь в мыслях не находила себе оправданий. — Сколько людей из нашей деревни на фронте или в партизанских отрядах сражаются. А я, глупая, думала отсидеться в своей домашней скорлупе. Вон даже дед Петрусь, больной, хромой, и тот помогает партизанам, — теперь Татьяна корила себя за то, что раньше она видела свой долг только в том, чтобы сохранить своих детей. — Нет, хватит, я тоже должна воевать против врагов!»
Татьяна задумалась, что бы она могла сделать для победы. Детей же не бросишь. «В отряд с ними податься нельзя, — думала она, — это будет для партизан обузой, у них и так с продовольствием плохо, а я еще лишних два рта с собой притащу».
Татьяна решила, что ей необходимо сейчас же с кем-то посоветоваться. Еще не приняв решения, она начала одеваться. Дети, обеспокоенные странным поведением матери, подошли к ней. Юля, прижавшись, тревожно спросила:
— Мамочка, ты куда, на улице же темнеть начинает?
Татьяна Андреевна взглянула в окно: и впрямь уже вечер наступил, но в этот момент она поняла, кто ей нужен. Обняла детей и ласково сказала:
— Посидите, детки, немного одни, я скоро приду, только на несколько минут в деревню сбегаю.
— А вдруг там Гришка рыжий тебя увидит?
— Не бойтесь, миленькие. Ничего он мне не сделает. Вот только давай, сынок, с тобой договоримся, что, если он сюда к нам зайдет когда-нибудь, ты сразу к бабушке Марфе незаметно беги и зови ее. Мы с ней об этом договорились. Вдвоем нам легче его отвадить будет.