— Ну, до свидания, Билли, — сказал я и в сопровождении следователя Нейля и полицейского торопливо спустился по лестнице, чтобы предстать перед судом за убийство.
Для меня почти не было сомнения, что Прадо получил смертельный удар от руки исчезнувшего Да-Коста. Остальная шайка в этом деле не участвовала. Я совершенно не мог себе представить, когда и где разыгрался трагический случай, и, кроме того, меня чрезвычайно интересовало, каким образом полиции удалось раскрыть подлинность моей личности. Поспешный отъезд Морица из «Аштона» был, несомненно, связан с этой историей, и теперь я понимаю, почему, прочитав телеграмму, он так испытующе посмотрел на меня.
Несмотря на серьезность положения, я не был особенно расстроен. В самом деле: кроме страстного желания лечь как можно скорей в постель, я испытывал еще невероятное и самое искреннее чувство облегчения при мысли о том, что с делом этим раз и навсегда покончено. Стюарт Норскотт мне порядком надоел. Я находил странное удовольствие в том, что снова стал Джеком Бертоном, хоть бы и обвиненным в убийстве.
Тем временем наш экипаж остановился на Боунд-стрит.
Мы вошли в канцелярию, большую, очень опрятную комнату, где стояли два американских бюро. За одним из них сидел седой человек с военной выправкой, но в штатском. Он что-то писал.
— Это — мистер Джек Бертон, — сказал мой спутник, и в его голосе почувствовалась вполне простительная хвастливая нотка. Затем, обращаясь ко мне, он прибавил: — Это следователь Кертис. Он вам прочтет обвинительный акт.
Следователь Кертис быстро овладел своим минутным волнением.
— Где его арестовали? — спросил он резко, осматривая меня с интересом.
— На Парк-Лэйн. Я как раз наводил справки, когда мистер Бертон подъехал на автомобиле вместе с другим спутником. Мне не оказали никакого сопротивления.
Следователь Кертис кивнул головой; встав на ноги, он перешел через комнату к целому ряду небольших отделений, и, вынув из одного из них какую-то официальную бумагу, сказал:
— Я прочту вам ваш обвинительный акт.
Боюсь, что мне сейчас с точностью не восстановить содержания этого внушительного документа. Коротко говоря, меня обвинили в преднамеренном убийстве Стюарта Норскотта, совершенном в ночь на 5 сентября, в доме, называемом «Бакстерс Рентс» , на Ист-стрит, в Стэпни. Нечего и говорить, что, несмотря на мою сонливость, я слушал чтение обвинительного акта с величайшим вниманием.
— Очень вам благодарен, — сказал я, когда он закончил. И тут же, весьма неуместно, зевнул, не имея сил дольше сдерживаться.
— Простите великодушно, — вырвалось у меня, — это было очень интересно, но, откровенно говоря, я так хочу спать, что еле держусь на ногах.