Теперь его мысли перешли к пророчеству синеглазой валькирии, вернее, ко второй его части. Женщина говорила о том, что он сумеет объединить все три короны и его сын Вальдемар, который пока совсем маленький, будет править Швецией, а потом королем станет второй сын Магнус. Что ж, пророчество хорошее, первая, плохая часть, уже сбылась, так стоит ли из-за нее волноваться? Лицо заживет, а вот судьба останется. Регент всей страны… Понятно, у Эрика детей не предвидится, почему бы не назвать наследником племянника, тем более у того столь сильный отец.
А еще она говорила о новой крепости и называла место как раз там, где он и сам уже заложил укрепление. Конечно, женщина могла просто знать об этом, но уж слишком много совпадений, Биргеру верилось в ее пророчество. Теперь верилось.
А если бы он поверил сразу и не пошел на Гардарику, не сбылась бы первая часть, как тогда со второй? Зять короля решил, что все происходит правильно, если рассеченная бровь – плата за будущую возможность править Швецией, то это совсем небольшая плата, глаз цел, и ничего страшного не произошло. Мысленно Биргер был уже далеко не только от берегов Гардарики или собственного шнека, но даже от короля Эрика. Женщина сказала, что он поставит город, который будет столицей Швеции на тысячелетие? Тогда это должен быть прекрасный город, с ровными улицами, разумной планировкой и сильной крепостью, обязательно сильной крепостью.
За бортом плескалась вода, скрипели доски, лениво переругивались бездельничавшие гребцы, попутный ветер быстро нес драккар к берегам родины. Их не ждал там восторженный прием или слава, но сейчас Биргеру было все равно. Вспомнились только синие глаза другой женщины, которую он поселил у себя вроде как заложницу, а в действительности просто потому, что очень хотел сделать наложницей. Она согласна, а это значило, что, вернувшись в Швецию, он постарается спрятать женщину от чужих глаз и наслаждаться ею, пока это будет возможно.
Шнеки шведского войска медленно втягивались в бухту. Их не встречали толпы восторженных соотечественников, не звонили колокола, не были слышны крики прославления… Шведское войско с позором возвращалось домой. Не все ушедшие шнеки были на плаву. Далеко не все ушедшие в поход теперь сошли на берег, а многие из сошедших были ранены.
Биргера вынесли на носилках и сразу же увезли в его замок. Улоф Фаси проследовал мимо любопытствующих, низко опустив голову.
Король Швеции Эрик тоже не вышел встречать своих воинов: побежденных короли не приветствуют.
Ингеборга уже знала о провале похода, раньше шведских шнеков примчался норвежский, высадив на берег несколько израненных рыцарей и их оруженосцев, норвежцы обругали неудачников и отплыли восвояси, сопровождаемые проклятиями тех, кого они привезли. Оказавшийся в это время на пристани народ живо поинтересовался, почему такие страсти и где все остальные? В ответ рыцари, не сговариваясь, живо описали предательство норвежцев, первыми удравших с места боя, ранение Биргера и полный провал всего похода. Эрику тут же доложили, он не сразу и поверил. Биргер мог провалиться? Не может быть! За стойкость своего зятя и его осторожность он мог поручиться хоть перед самим Господом Богом! Но рыцари клялись и божились. Их потрепанный вид подтверждал сказанное.