Невеста войны. Против «псов-рыцарей» (Павлищева) - страница 5

Вытирая лицо, невольно усмехнулась.

– Чему?

– Так ведь и привыкнуть можно.

– Привыкай.

– А потом?

– Ты уж реши, где тебе лучше. Когда попала сюда – всех замучила, чтоб вернули, вернулась туда – принялась лить слезы и спиваться, просясь обратно, а теперь снова в Москву на двенадцатый этаж захотелось?

– Здесь лучше. – Я твердо глянула в глаза Вятича. Вообще-то, хотелось сказать иначе: «Вместе с тобой», но уточнять не стала, он-то здесь, значит, и я тоже.

Сотник только кивнул, натягивая рубаху.

– Ты обещал кое-что объяснить.

– Сейчас поедим и пойдем.

Еда была более чем скромной, но вкусной – холодная запеченная рыба, видно вчерашняя, и большой ломоть хлеба. И то хорошо, но я невольно вздохнула:

– Картошечки бы…

– Вот этого дать не могу, не привезли еще из Америки, – развел руками Вятич. Я не успела спросить, откуда он знает про Америку, сотник встал, махнув рукой: – Ну, пойдем?

Любопытство просто распирало, но спрашивать ничего не стала. Негоже выглядеть глупой девчонкой, это с Лушкой можно было болтать о чем угодно, а рядом с Вятичем, тем более теперь, я чувствовала себя словно обязанной чему-то соответствовать. Чему, неужели вместе со мной на сей раз в тринадцатый век переполз и мой московский статус успешной бизнес-леди? Это плохо, потому что в этой Москове я глупый щенок, какой бы боевой опыт за плечами ни имела.

Я шла за сотником и размышляла, как вообще теперь себя вести. Дело в том, что предыдущий раз «провалилась» без моего на то ведома, а уж согласия тем более. Долго соображала и требовала вернуть себя обратно, постепенно поняла, что мало чего стою в этом суровом, но прекрасном мире, потом доказала себе и Вятичу, что все же стою, и была отправлена обратно. В этот раз меня «перетащили» уже по моему собственному горячему желанию, потому и спрос куда выше. Но чего во мне сейчас больше – московской леди или «тутошней» барышни? Или вообще девчонки с отрезанной косой и мечом в руке? Вопрос, между прочим, важный, потому что прохлаждаться никак нельзя.

Вятич несколько раз подозрительно косился, видно недоумевая из-за моей сдержанности, но я делала вид, что так и надо, и стойко молчала.

Спустились к реке. Москва, что ли?

– Смотри, это Неглинная, а там Москва-река, – словно почувствовав мои сомнения, кивнул Вятич. Я вспомнила, что он, вообще-то, умеет читать мысли.

На берегу сотник (или он теперь не сотник?) отвязал довольно утлую лодчонку и жестом предложил в нее сесть. Осторожно покосившись на этот челн, со вздохом полезла в него, отказываться глупо, сама напросилась.

К моему удивлению, лодочка оказалась весьма устойчивой на воде, она не качалась, как легкие дюралевые конструкции, но и усилий требовала немалых. Сил у Вятича хватало, греб он быстро, в то время как я глазела по сторонам.