– Переоденься.
Тернов медленно приходил в себя. Похоже, он не помнил о вспышке галлюцинаций.
Катя помогла ему сменить бронекомбинезон. Экипировку со следами от пуль, со смятыми бронепластинами она отнесла в грузовое отделение «Кугуара».
– Дайл не одобрил твой отъезд? – Илья вышел вслед за ней.
«Не помнит нашего разговора, – с горечью подумала девушка. – Что с тобой сделали? Кто такие «телпы»? – Множество вопросов теснились в ее рассудке, но задавать их сейчас ни в коем случае нельзя.
– Нет, не одобрил. Но я уже не девочка. Сама принимаю решения.
– Он беспокоится за тебя.
– Знаю. Но моя жизнь ему не принадлежит. Есть древняя поговорка: «свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого». Я не могла понять ее смысл, пока не стала совершать самостоятельные поступки. Быть заложницей его отеческой любви не хочу.
– Извини, – Тернов хмурился, о чем-то напряженно думал. – Не хотел лезть в ваши отношения.
– Все нормально. Ты как себя чувствуешь?
– Лучше. Не помню последних минут боя.
– По вашей машине открыл огонь «Фалангер». Тебя выбросило взрывной волной в момент попадания. Я двигалась вслед за сервами и гибридами. Ребятам помочь не смогла, их «Кугуар» опрокинулся и покатился вниз по склону.
– Ты уверена, что гибриды взяли их живыми?
Катя кивнула.
– Они использовали нервно-паралитический газ.
– Твари…
– Не суди сгоряча.
Тернов вскинул взгляд.
– Вот сейчас – не понял?
– Ты ничего не знаешь о гибридах. Вы вторглись на их территорию. Повели себя агрессивно.
– Катя, ты себя сейчас слышишь?
– Вполне.
– Тогда объясни, разве мы могли поступить как-то иначе? Они охотятся на людей! Ты ведь прекрасно знаешь об этом!
– На людей охотятся Фаги да совершенно дикие, обладающие лишь начатками самосознания гибридные системы.
– А «хирурги» из «мертвого квартала»?
Катя грустно посмотрела в глаза Илье.
– Уже получил свою порцию «страшилок»? – Ее губы исказила горькая усмешка. – Да иначе и быть не могло. Здесь ведь дикие территории, и этим все сказано. Сначала стреляем, затем думаем?
Илья непроизвольно сжал кулаки.
– Просто доверься мне, – Катя попыталась сгладить резкость, успокоить его. – Увидишь все сам, своими глазами. А потом, когда освободим ребят, поговорим, если захочешь, ладно?
– Ты что задумала?
Катя открыла пассажирскую дверь «Кугуара».
– Садись в машину, узнаешь.
* * *
Тернову совершенно не нравилось происходящее.
Он старался скрыть эмоции, но получалось плохо. За первый километр пути, пока «Кугуар» медленно двигался вверх по высохшему руслу ручья, преодолевая оползни, они с Катей не обмолвись ни словом, словно между ними возникла незримая стена отчуждения.