Первыми на его неистовые вопли отреагировали жильцы из других квартир, которые с негодованием стали требовать соблюдения тишины в столь неурочное время. Затем появился заспанный Костик.
— Ну, ты даешь, — поприветствовал он друга. — Знаешь, сколько сейчас времени?
— Ты понимаешь, — кричал Бублейников. — У меня на балконе кто-то стоит!
— Смеешься? — рассердился Костик. — Мне вставать на работу через три часа. Я по твоей милости не высплюсь.
— Я серьезно, — простонал Ленечка.
— Кто стоит?
— Не знаю! Без лица и совершенно черный.
— Ты много выпил? — поинтересовался Костик. — Летом алкоголь плохо действует на мозги.
— Да послушай ты меня! — взмолился Бублейников. — Я ничего не пил! Сидел, работал, вышел на балкон — а там оно!
— В каком смысле — оно?
— В прямом. Что-то непонятное. Шипит. На меня хотело броситься. Лица нет!
Бодаев еще раз потер глаза, внимательно посмотрев на перепуганного Бублейникова, и, молча развернувшись, ушел в глубь коридора. Вернулся он через полминуты с тяжелой бейсбольной битой в одной руке и травматическим пистолетом в другой.
— Пойдем, посмотрим, — сурово сказал он приятелю.
Костя имел внушительную фигуру борца-тяжеловеса и кулаки, способные сокрушить любого, кто случайно окажется у него на пути. На ходу извинившись перед потревоженными соседями, Ленечка, под надежным прикрытием друга, отправился обратно в свою квартиру.
Бодаев, помахивая битой, тщательно обследовал балкон и каждый квадратный метр бублейниковского жилища, после чего заявил:
— Никого. Либо тебе померещилось, либо твой гость скрылся в неизвестном направлении. Ты же дверь не захлопнул, когда убегал. Он мог через чердак уйти.
— Почему это померещилось? — обиделся Бублейников. — Я похож на человека, которому мерещится всякая чертовщина?
— Когда с криками ломился ко мне, был похож.
— Слушай, Костян, я серьезно. При чем тут не захлопнутая дверь? Ведь можно и через балкон…
— Улететь, что ли? — хохотнул Костя. — Очухайся, У тебя пятый этаж!
— Ага. Только на балконе оно как-то очутилось. Несмотря на то что пятый этаж. И входная дверь, кстати, была заперта. Я сидел, работал, и если что — услышал бы. Ну, что скажешь?
Бодаев пожал могучими плечами.
— Не знаю. Думаю, галлюцинация. Вообще, дружок, ночью работать не надо. Лучше спать. Тогда ничего мерещиться не будет.
— Я человек творческий, мне лучше работается ночью, — запальчиво возразил начавший приходить в себя Бублейников.
— Тогда жди новой встречи с незнакомцем без лица, — зевнул Бодаев. — Только ко мне со всякими глупостями сегодня не стучись. Я спать пошел.