- Я помогу тебе держать ребенка. Не бойся, мы выкарабкаемся!
Нужно было сообщить ей еще что-то, во что в этой ужасной ситуации можно поверить.
- Все не так страшно, ты, главное, не теряйся после приземления!
"Приземления? - отметил Квест про себя, - я сказал приземления? Ну-ну".
Он выглянул в иллюминатор. Самолет упрямо продолжал падение, земля была уже недалеко. Или это все-таки снижение? Какая сейчас у них высота полета? Сколько о с т а л о с ь? Да как тут разберешь! Семьсот метров? Пятьсот? Фюзеляж перестал рыскать, уже выбрав мишень на земле. Боковые ускорения больше не отрывали руки и ноги, не бросали тело в сторону. Мириады озер и речек наползали на стекло иллюминатора с носа. Черные, мрачные, бездонные, как могилы.
"Стоп! А может… Думай трезво!"
Димка разжал онемевшую руку, намертво вцепившуюся в переднее кресло.
"Турболет", выжимая из своих потрохов последние жизненные ресурсы, отнюдь не падал в тундру отвесно, как можно было подумать от страха. Пилоты явно рассчитывали посадить самолет на брюхо. Вот это теперь и есть самое главное событие в жизни! Квест глубоко вздохнул, сухо сглотнул не появившуюся слюну.
- Наташа, подними глаза на меня! Глаза подними! Мы не падаем, они стараются нас посадить, слышишь! Не сдавайся, держи дочку, - произнес он громко, увидев, наконец-то, более или менее осмысленный взгляд спутницы.
Та всхлипнула, с тоской кивнула ему головой и опять наклонилась к Аленке.
Ох! Тело бросило вперёд и в сторону.
Раздался оглушительный хлопок, и громкость надрывного визга двигателей снизилась наполовину. Откуда-то сбоку появился высокий свист, словно воздух на большой скорости проходил через страшный духовой инструмент. Сюрреалистический звук заставил Димку сморщиться. Дернуло еще сильней. Громко верещал какой-то зуммер. "Скорее всего, загорелся один из двигателей", - подумал Квест о том, чего не мог знать.
Самолет полого заваливался в продолжительный вираж. Загремели и задребезжали все пластиковые детали обшивки - проклятье, как же тут все хрупко сделано! Чувствуя, как холодный пот буквально заливает его лицо, он протянул руку, взял брошенный на сиденье пиджак и вытерся.
"Надо бы надеть обувь". Он нагнулся; ботинки прижало какой-то коробкой к обшивке фюзеляжа. Дмитрий стал торопливо елозить ногами, стараясь попасть носками прямо в фирменные красные лейбаки на стельках. Нагнувшись еще раз, он увидел, как дрожат его ноги и ужаснулся еще и этому. "А я успею поднять голову, или вот так и войду в землю с ботинками на носочках? Больно будет, или сразу? А как же ребенок, она же его выпустит при ударе, точно выпустит, не справится с инерцией…"