, у кого он учился.
Пётр отрекался не от того, кому клялся.
Иуда предавал не того, кого целовал, а когда понял свою ошибку — повесился.
Иосиф выкупал тело не того, у кого учился.
Народ требовал распять не того, кто прочёл им Нагорную проповедь.
Мать Иисуса оплакивала своего сына, но не того человека, который кричал в Назарете, что нет у него семьи кроме церкви.
И здесь нет никаких загадок. Всё видно невооружённым глазом.
Странно, как это можно было не замечать столько лет.
И вообще, что за тайны все собрались раскрыть в такой фальшивке, как «Евангелие от Иуды»?
Есть ещё 60 апокрифических евангелий в библиотеке Ватикана. Есть ещё «Списки Мёртвого моря».
Но и того, что есть — рассказов Матфея и Марка — вполне достаточно. Нам чего-то новенького хочется.
Но, зачем нам новенькое, если мы и старенького не знаем?
Распятие. В субботу три женщины пошли к телу, а тела не нашли. А нашли «прекрасного юношу», сидящего возле гробницы.
Всё очень просто. И юноша сказал им: «идите и скажите ученикам его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее».
«Ученикам и Петру». Ученик. Пётр. Это, оказывается, не одно и то же. Пётр — уже должностное лицо.
Ещё нюанс. Воскресший Христос явился Марии Магдалине и «изгнал из неё семь бесов».
Вон, оказывается, как. Непростая она была женщина, эта Мария Магдалина.
Она рассказала о воскресении апостолам. Но они ей «не поверили». Ещё бы.
Потом он явился ещё двум апостолам. И эти двое рассказали остальным. И им тоже не поверили. Они и не могли поверить.
Тот, кто умер, тот просто умер. А кто остался жить, тот не умирал — только и всего.
Интересно, кому именно явился Христос? Кто эти двое? Они-то поверили, хоть он и явился «в ином образе».
Конечно, в ином! Об этом и речь. И всё-таки… Кто они?
А ответ очень простой. Кто был приобщён к тайнам Учителя? Три человека: Пётр. Иаков, Иоанн. Но если Пётр уже не ученик, то остаются Иаков и Иоанн.
После этого Христос явился остальным апостолам и «упрекал их за неверие».
В самом деле, Учитель воскрес, выглядит теперь иначе, а они не верят. Тут есть, за что упрекнуть.
Третье евангелие. Ещё одно незнакомое имя. Ещё один «очевидец».
Собственно говоря, это — не евангелие. Это — письмо.
Чисто по-христиански: слова означают не то, что означают. И Лука не апостол, и евангелие не евангелие, и вообще…
Да, письмо.
«Рассудилось и мне описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен».
А какой стиль! Лопе де Вега, да и только.
«Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях…»