— Ты нам просто бога покажи, и этого хватит.
— Фома, ты меня видел — и этого достаточно. Зачем тебе что-то ещё? Я ухожу к папе, а он даст вам другого утешителя — дух истины.
Так и получилась христианская троица. Ох уж этот «Иоанн»! Ни Матфей, ни Марк, ни Лука — не додумались до этого.
Вы помните оперу «Иван Сусанин»? Или она называлась «Жизнь за царя»? Очень патриотично, но абсолютно недостоверно. На то она и опера. То же можно сказать о сцене ареста Иисуса по «Иоанну».
После вечери он произносит пространный и запутанный монолог, настолько пространный и настолько запутанный, что ученики вообще перестают понимать своего учителя.
Потом он ведёт их к Кедронскому потоку, где произносит ещё более пространный и ещё более запутанный монолог, если это вообще возможно.
И вот, собственно арест.
«И после сих слов Иисус возвел свои очи на небо и сказал: Отче! Пришел час, прославь Сына Своего! Да и Сын Твой прославит Тебя!»
Так вот, зачем вся каша заваривалась. Никаких спасений и прощений грехов. Слава! Слава, и ещё раз Слава!
«И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого!..»
Бурные и продолжительные аплодисменты. Но рукоплескали не все.
«Иуда, взяв отряд воинов и служителей, приходит туда с фонарями, светильниками и оружием».
Этот Иуда, он неплохо подготовился.
Иисус вышел им навстречу и спросил: кого ищете, ребята? Ребята отвечали: Иисуса Назорея. Ты не видел его случайно?
Назорей скромно потупил очи и сказал: это я.
«И когда сказал им: это Я, отступили назад и пали на землю».
Испугались, понятное дело.
Но, не таковы апостолы! Вот Пётр, например, схватил меч и отрубил кому-то ухо. Кому-то, кого звали Малх. Лежачих, правда, не бьют, но из правил бывают исключения. Пётр, он вообще по исключениям мастак.
На этот раз никто никому ухо не приклеивал, а напуганная лежащая толпа просто связала Христа, и поволокла его к дому первосвященника. Нет, сначала она поволокла его к дому Анны, который Каиафе доводился зятем.
Пётр вложил меч в ножны, взял ещё одного апостола (анонима) и пошёл вместе с толпой. И никто его не узнал в доме Анны! И в доме Каиафы его не узнали. А ведь он единственный, кто отличился при аресте.
Я заметил, что все библейские персонажи страдают странной потерей памяти — от Яхве до Марии Магдалены. Человек размахивал мечом на глазах у всей толпы, а потом спокойно идёт с этой толпой, и никто не узнаёт его!
Нет, одна женщина, «раба придверница», попыталась что-то вспомнить. Что-то шевельнулось в её рабско-придверном мозгу. И она решила развеять свои сомнения, прямо спросила Петра, не апостол ли он.