— Если злодей, то и судите его сами — по вашему закону.
— Видишь ли, нам нельзя никого приговорить к смерти.
— Вот, как?
В самом деле. Как побить блудницу камнями — так пожалуйста. А тут «нельзя».
Прокуратор спросил Христа:
— Ты царь иудейский?
Нет, в самом деле, откуда он узнал про иудейского царя? Никто ни слова ещё не сказал об этом — лишь о злодействе. Иисус ответил скромно:
— Моё царство не от мира сего.
— Значит, всё-таки царь?
— Это ты сказал, что я царь.
Христос нашёл, с кем в софизмы играть — с государственным мужем римской империи, который получил классическое воспитание и труды античных философов знал назубок.
— Я пришёл говорить об истине, — продолжал Иисус.
— Дайте определение истины, как философской категории, молодой человек.
Молодой человек промолчал, он дома шпаргалки оставил. Не дождавшись ответа, прокуратор сказал «иудеям»:
— В словах этого человека много глупости, но нет никакого преступления. Давайте, я отпущу его на волю.
— Нет, не надо его на волю. На волю отпусти Варавву, а Иисуса распни.
«Хотите ли, отпущу вам царя иудейского?»
Римский прокуратор мог задать этот вопрос лишь в кавычках.
«Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить его».
Какой резкий перепад настроения! Не у Пилата, а у автора евангелия. Шутили, спорили и раз! — бить.
В этом евангелии очень много дерутся. Вернее, бьют Иисуса. Жители рыбачьих посёлков, первосвященники и даже прокураторы — все норовят приложить руку к божеству.
Но ведь, богов не бьют — не так ли?
«И били его по ланитам». Это уже солдаты решили не отставать от остальных ботадэусов.
Кстати, вы знаете, что означает «ботадэус»? Ударивший бога — вот, что это означает. В
ернёмся к Пилату.
Пока его солдаты разминались с Иисусом, прокуратор опять вышел к народу.
— Я не вижу никакой вины в этом человеке. Вот, забирайте. Се человек!
«И сказал им Пилат: се человек!»
Он не только им это говорил. И нам тоже. Но они не поняли. Как и мы.
— Распни его!
— Вот вы сами и распинайте, а мне не за что его казнить.
— У нас есть закон, и по нашему закону он должен умереть.
Самое время Пилату удивиться. Только что иудеи заявили ему, что не могут никого казнить, а теперь оказалось, что могут, но не хотят. Но он не удивился. Он испугался.
«Пилат, услышав это слово, больше убоялся».
С чего бы это? Верно, он начал опасаться за своё психическое здоровье. Иудеи же продолжали кричать.
— Если ты отпустишь его, то ты не друг кесарю!
Вот оно, что! Иудеи его пугали. И он боялся. С ума сойти.
— Возьмите его себе, это ваш царь.
— Распни его!
— Как я могу распять вашего царя?
— У нас нет царя кроме кесаря!