— Зачем такие сложности? Могли ведь просто уволить...
— До выборов боялись. Убрать публичного человека с репутацией — скандал. Попытались потом. Меня вызвал Анатолий Борисович Чубайс и сказал, что Борис Николаевич недоволен тем, что я пью. А я прекрасно знал, что у Ельцина в этот момент были серьезные проблемы с алкоголем. И я ему ответил: пусть мне Борис Николаевич позвонит и скажет, что я должен уйти, в тот же момент уйду. И мы оба захохотали, потому что услышать от Ельцина, что он недоволен моим пьянством, было бы в тот момент попросту смешно. На меня писали кляузы, письма со всякими гадостями подписывали даже те, к кому я очень тепло относился. Ничего не подтверждалось. Надо было меня убрать, а я не убирался. Я продолжал работать, давал дорогу молодым, появлялись новые форматы, популярные программы. А потом применили самый простой способ — просто перестали выделять деньги компании. И в какой-то момент я понял, что нечем платить зарплату людям — у меня коллектив две тысячи человек только в Москве. Я, конечно, написал заявление по собственному желанию, сказал в нем все, что думаю, но ушел, и тут же деньги появились. Я не хочу сказать, что я был намного лучше тех людей, которые выступали на этих заседаниях штабов. Я же не дал никому по морде, открыто этому не противостоял, принял тезис о том, что «лучшее из двух зол» важнее честных выборов. Но я думаю, что за это заплатил самой звонкой монетой, которая существует, — раскаянием и покаянием. В данном случае даже публичным. А тогда я вернулся на ТВ-6 и несколько лет был счастлив и гармоничен.
— С тех пор вы не занимали никаких крупных постов на телевидении...
— Мне кажется, я через все это уже прошел. Я ведь знаю, в каком положении находятся те, кто сейчас занимает руководящие позиции. Не то чтобы там было все однозначно, но весьма и весьма непросто. У меня есть свои человеческие и творческие интересы, которые идут вне политики. Я много общаюсь с молодежью. У меня есть деловые и профессиональные интересы — это и революция технологий, и изменение принципов производства контента. Все это мне безумно интересно. Я занимаюсь проблемами телеиндустрии в целом, изучаю перспективы телевидения. Это очень интересно — каким будет телевидение через десять — двадцать лет. Когда я был в Массачусетском технологическом университете, мне показывали телевизор нового поколения. Там экран как стол — лежит плашмя, а по нему бегают голографические футболисты. И можно заглянуть и посмотреть, какой у него номер на спине. Это мне продемонстрировали со словами: «Вот то, что мы можем показать из незасекреченного». У меня есть свои планы, о которых пока рано говорить. И все это меня устраивает. Финита ля карьера!