Берестейская, значит? Сначала дойти до станции Нивки, где бабьё обосновалось, а там и до Берестейской два шага. За трое суток можно обернуться, а то и быстрее.
Сайгона била дрожь. Повезло, что уцелел именно этот бродяга. Троих Сайгон оставил на прокорм пацюкам, а единственного, который знал о судьбе губной гармошки, спеленал и допросил. Хозяин Туннелей отвёл руку, спас бродягу.
– Не убивай!
– Не убью. – Сайгон вытер со лба пот. – Я же обещал.
Зачем марать руки, если пацюки сами прекрасно справятся? Туннели ими кишат. Столько лет люди борются с пацюками (или пацюки с людьми?), а всё без толку.
– Эй, а развязать?! – окликнул Сайгона нигериец.
– А этого я не обещал. Прости, братишка.
В ответ нигериец выругался на своём языке. Небось послал куда подальше.
Сайгон поднял лук, поправил кожаную крагу на руке и медленно двинул вперёд. Надо подумать, как теперь и что. Он выяснил, откуда у каннибала губная гармошка. И?.. Вернуться на Святошин, не повидав отца, который, быть может, совсем рядом?! Столько лет Сайгон мечтал об этой встрече, и теперь, когда представился реальный шанс… Тут недалеко ведь. За пару дней он обернется… Светка, конечно, будет в бешенстве, но потом остынет. Если сейчас вернуться к ней – отпрашиваться, не отпустит точно. У баб своя логика, решит, небось, что он не за отцом отправился, а за кем другим… А так – нормально. Попереживает, надумает себе всякого, а потом он придет домой живым-здоровым, она на радостях и забудет. Андрюшка… Это Сайгон, конечно, как сволочь сейчас поступает, что жену и сына бросает на два дня, что заставляет нервничать. Простите, родные. Очень надо.
Решено: добраться до Берестейской, найти отца. Найти отца!
Лёгкий ветерок скользнул по затылку. Сайгон понял: это знак, надо идти.
Но в одиночку туннели топтать равносильно самоубийству. И ладно у самой станции, где всё исхожено вдоль и поперёк, где знаешь каждую выбоину и обрыв кабеля на стене. А вот чем дальше во мрак, тем толще пацюки… И при этом: нигериец украл инструмент пару дней назад. Плюс время, которое займёт поход. Отец сто раз успеет затеряться в подземелье…
И речи быть не могло о том, чтобы вернуться на Святошин и подобрать себе надёжных компаньонов. Да и кого звать? Митьку Компаса, Болта и Кашку? Остальные ещё хуже – одногодки и те, кто постарше, все болеют, едва не рассыпаются на ходу. Подземка – не лучшее место для привыкших к небу людей. Молодёжь? Эти вполне приспособлены, но бойцов среди них нет – дети выросли в мире и спокойствии.
Сайгон такой один: и боец, и крот сразу. Мало смириться с тем, что больше не увидишь радугу над Днепром, – крот должен радоваться этому. Кроту хорошо в подземелье, он здесь как рыба в чистой воде. Это его мир, у него всё есть. Вот только бы найти отца!..